Карта русского неба - [25]
- Это все потому, - убежденно заявил Совокис, - что в тех краях плохо развиты художественная самодеятельность и физическая культура. Все беды от праздности.
- Вот как вы точно все сказали! - Искренне подчеркнул Олег. Он понял, что путь к спасению лежит через лизание. Ну, правда-правдой, а выживают хитрые. Закон Дарвина.
Совокис понял, что гость не совсем искренен. Но все же ему было приятно. Всякий правитель на склоне карьеры прекрасно осознает все свои ошибки - Совокис чувствовал, что подданные не в полной мере приветствуют все благо, которое старается втереть голова - но хочется уже душевного покоя, а посему лизоблюдам работы достанет всегда.
Правитель Дерзкого берега предоставил Одисову судно, снаряженное некоторым запасом провизии - и с некоторым сожалением отправил восвояси. Прежде всего печаль Совокиса состояла в том, что потерян был приятный собеседник. На дерзком же берегу остаются лишь те, пред которыми бисер рассыпать себе дороже. Когда все разошлись с берега, на занятия по искусствам и физические тренировки, Нафигая еще долго стояла, вглядываясь в горизонт - даже после того когда точка совсем растворилась в небытии. Девушка томно произнесла:
- И чего ж вы все уплываете и уплываете-то. А так хочется сказать: "Ну, здравствуй! Наконец ты приплыл..."
Олег не совсем был уверен, правильное ли направление указал Совокис. Будучи воробьем стреляным, последний алканафт руководствовался исключительно персональными знаниями и навыками, ориентируясь по солнцу. И вот наконец его лодка вошла в русло великой сибирской реки. Правда, для этого должны были пройти полтора месяца не лишенного лишений плаванья. Еще столько же Одисов волок плавседство вдоль левого берега бурлаком. За этот период времени он снова оброс, истощился, и теперь скорее напоминал калика перехожего, нежели видного и хитромудрого москальского воина.
Одисов совсем не был уверен в том, что Пелагея его все еще ждет. Если она вообще жива; возможно аборигены с содружестве с недобитыми хохлами разорили Аргоново, сровняв его с землей. Вообще, есть за что. Здесь Олег был частично прав: как аборигены, так и хохлы все еще копят ненависть. Таковая еще выльется в нечто такое, отчего вся Ойкумена содрогнется. Но это потом, потом...
Между тем минул уж год с той поры как в Аргоново приходил странник, уверивший атамана, что с устройством Пелагеевой судьбы ровно этот срок следует обождать. Никаких новых сведений о судьбе Одисова не поступило, а фишка с саваном для Пелегеева отца прокатывать перестала, ибо даже глупые поняли: Бульдог еще спляшет на многих-многих похоронах. И назначена была свадьба славного богатыря Ильи с Одисовой законною супругой.
Якисов уже вовсю сдружился с Одисовым-младшим, и Пелагея частенько и сама призадумывалась: а не составить ли и вправду новую партию? Подкрадывается старость, много всего упущено. Столько лет не кон... ну, в общем, верность-верностью, а силы природы еще никто не отменял.
Как почти всегда и получается в жизни, Олег пришел на родину аккурат накануне сочетания брака (а ведь согласитесь: хорошее таким словом не назовут!). Завидя странника, аргоновцы подавали ему милостыню, но никто не узнавал пришедшего. Да и вообще... понарасплодились, будто перед вторым пришествием. После войн много таких бичей по Белу Свету шляются, поди, угадай, кто из них пророк, а кто чисто косит.
К себе пойти не решился, а в душевном волнении пошел к Агапию Хмарову. Атаман для себя уже решил: хватит засланцев! Если и этот начнет отговаривать насчет грядущего висилья, вопреки древней традиции каликов не обижать прогоню к лешему и фамилии не спрошу.
Но атаманское сердце почему-то смягчилось. Он принял путника и стал расспрашивать о том-сем. Выяснилось, что нищий неплохо знает подробности москальско-хохляцкой войны, а некоторые эпизоды описывает будто сам принимал в них участие. Путник отрицал свою причастность к бойне, утверждая, что все слышал от случайно встреченных на просторах Сибири покалеченных конфликтом таких же несчастных. Агапий решился задать сакраментальный вопрос:
- А не слышал ли ты, болезный, о судьбе нашего аргоновского воина Олега Одисова?
- Что-то такое слыхал. - Ответствовал дитя странствий, закатывая глаза. - Но ведь столько их было - невинных и виновных жертв человеческой агрессии. Хотя...
Хмаров напрягся.
- Ходят сказания о том, что группа этих ваших людей на лодке "Алка" отправилась в странствия по Мировому океану.
- Ну, прям и по Мировому.
- А то. Есть такой священник, который не в церкви служит, как все порядочные попы, а таскается по Мировому Океану. Его, кажись, Феодор зовут, то ли Жеребцов, то ли Меринов, а, может, Конюхов. Запамятовал. Тоже из наших, то есть, сибиряков. Если уж такого рок бросает во всякие передряги, почему бы и алканафтам не...
- Постой-постой. Ты меня уже запутал. Говори ближе к телу. Что слыхал об Одисове?
- Всякое вообще говорят. Но жив. Точно жив. Скитается только - хотя и не поп.
- А доказательства? - Агапий как будто в полымя попал. По крайней мере, стало ему не по себе - самогону нагнали, гости заряжены, свадьбу отменять западло.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.