Карта - [10]

Джекаби кивнул.

— Да, подозреваю, что вы правы. Это, конечно, очень соответствует его взглядам о доверии, как мне кажется. К счастью для нас, мы не должны проходить через эту ловушку, как планировал Дерзкий Мошенник. — Он извлек на свет еще одну хлопушку. Розовую. — У нас свой путь в башню.

Я нахмурилась.

— Все в порядке, Рук, — заверил меня Джекаби. — Я хочу играть по правилам и делать все правильно, но я не хочу, чтобы вы прыгали в смертельную ловушку... особенно в ваш день рождения.

— Дело не в этом. — Я посмотрела на зайца. С безопасного расстояния, когда он не клацал зубами возле моей шеи, заяц представлял собой по истине жалкое зрелище. Его кожа с облезлым мехом туго обтягивала ребра, уши поникли, а глаза помутнели и налились кровью. Да существо обезумело, но не от ярости, а от смертельной усталости.

Джекаби понял, о чем я подумала.

— Я не могу обратить чары вспять, — сказал он наконец. — Это древняя магия. В Зандермахте есть несколько магов, которые, возможно, смогли бы свести на нет последствия десятилетия, может, двух, но магия уже стала частью его. Мне жаль. Мы ничего не можем поделать.

— А вы можете посмотреть... — Я колебалась. Я никогда не понимала природу видения Джекаби, а он никогда не рассказывал об этом прямо или последовательно. — А вы можете заглянуть к нему в разум? Можете посмотреть, как он себя чувствует?

Джекаби медленно втянул ноздрями воздух.

— Он разумен, — сказал он, после продолжительно паузы. — Он осознает себя, и он сильно недоволен.

— А крестьяне в огороде? — спросила я мрачно. — Они тоже живые и что-то чувствуют?

Джекаби ласково ответил:

— Нет, Рук. В них не больше разумности, чем в среднестатистическом артишоке. Они были поглощены огородом, но они не страдали. Людей, которыми они когда-то были, больше нет.

— Значит, кое-что мы все-таки можем сделать для него.

Джекаби нахмурил брови на мгновение, а затем его выражение лица расцвело от понимания. Он открыл свою сумку и протянул мне репу.

Усы зайца дернулись, и он вздернул голову вверх, когда я шагнула вперед. Я подошла к краю зоны, в пределах которой находилось существо, и бросила к его лапам овощ. Заяц вскочил и глубоко вдохнул. Он сделала укус на пробу, а потом жадно впился в корнеплод.

Изменения произошли почти мгновенно. Существо взглянуло на себя, когда одна быстрая волна сменила цвет его меха на смесь фиолетового и белого. Зверь сначала оживился, а потом прижал голову к груди, и его уши превратились в зеленые стебли. Прежде чем я поняла, что натворила, передо мной было уже не животное, а луковичное растение, еще больше тех, что я видела в огороде.

— Ему пришлось долго ждать, когда же его покормят, — сказал Джекаби. — Все, его больше нет. Вы положили конец его страданиям.

Я кивнула, все еще неотрывно глядя на огромный овощ, проглотив комок, поднимающийся в горле. Какой смысл грустить по такой нелепости, как огромная репа.

— Гигантский кролик — гигантский овощ. Это... так очевидно.

Джекаби положил руку мне на плечо. Он ждал, пока я не встречусь с ним взглядом и только тогда заговорил. Его глаза светились ласкою и искренним уважением:

— Рук, — сказал он тихо и серьезно, — это был заяц, а не кролик.

 Куртина [6]

Нам показалось, что сдвинуть с места тяжелую репу будет столь же непосильной задачей, что и пройти мимо зайца, которым она некогда была. Поэтому мы в итоге решили воспользоваться розовой хлопушкой. Пятый шаг на карте привел нас к башням, примыкающим к замку. Мы находились внутри того, что Джекаби назвал «куртина» — первая линия обороны замка. Строение было аскетичным и прагматичным, но архитектор встроил редкие акценты в кирпичную кладку. Здесь и там висели крылатые херувимчики со сколотыми крыльями, лепнина листьев, превратившаяся в эхо живого плюща. Три железных пушки в помещении перед нами были облицованы тяжелыми массивными камнями. Основание каждого орудия было полностью закрыто камнем, блокируя доступ к пороховой камере, что делало их по сути бесполезными. Они стояли неподвижно, и целились из отверстий немногим больше, чем дуло оружия.

— Джекаби, — сказала я, — как много вам известно о Патрике Флеминге?

— Не очень, — признался он, проводя пальцем вдоль паза в кладке. — Классическую историю. Куплеты Шибболетты, Сказания и Житие, которое включало короткую главу об этом человеке, а что?

— Он ведь был человеком, да? Просто разбойник с большой дороги?

— Так принято считать.

— Тогда как он сделал все это? Зачарованный огород, проклятого зайца — целый замок, построенный на той стороне Атлантики? Настоящий подвиг для смертного человека по пути на виселицу.

Джекаби нахмурился.

— Отличный вопрос, мисс Рук.

Мы прошли вдоль стены в следующую башню, которая оказалась идентичной первой. Я вытащила карту и осмотрела миниатюрную копию замка. Каждая башня, окружающая центральную сторожевую, была отмечена одним и тем же простым символом. А символом служила слеза.

— И что по вашему мнению мы должны здесь делать? — спросила я. — Рыдать?

Джекаби нахмурился.

— Ведро, — сказал он. — Там на озере, предполагалось, что мы наполним ведро водой и принесем его с собой. — Он ткнул пальцем на парочку пухлых каменных херувимчиков, которые держали ведро над ближайшим к нам дверным проемом. Я встала на цыпочки, чтобы заглянуть в ведро и, конечно же, внутри оказалась дыра в стене, в которую должна была затекать вода, наподобие статуй горгулий, которые, как правило, ставятся на крышах в качестве водостока.