Карта мира - [122]

— Выходит, мы с Иегудой не сделали ничего? — поразился Рональд.

— Вы наступили на хвост какой-то загадке, фундаментальной, я сказал бы, загадке. Дело не в мертвецах, не в восставших крестьянах, не в Муравейнике. Во всей этой истории, как ее поведал Иегуда, открылся принцип, лежащий в основе нашего мира, мира после Физики. Во-первых, стало ясно, что нашим миром правит некое рукотворное божество, созданное несколько веков тому назад Лоренсом Праведником. Божество это — не злое, в отличие от прежних, холодно-безразличных законов природы, оно стремится потакать людям, исполнять их желания: если оно видит, что люди тянутся к науке, оно дарит им электричество, промышленную химию, атомную энергию, если чувствует, что людям хочется спрятаться в сказку, сказку эту нам пре подносит — пусть даже нарисованную в самых черных и мрачных тонах. Некоторые люди, обладающие сильным желанием исправить этот мир, получили от божества сверх самых смелых своих желаний — и мой брат, и маркиз Бракксгаузентрупп сумели создать вокруг себя маленькие рукотворные вселенные. По случайности или же закономерно (это тоже важный вопрос) они населили свои вселенные странными персонажами, не очень-то гармонирующими с обычными людьми — один мифическими уродами, другой — ожившими мертвецами.

Карта мира была оставлена явно с целью, вероятно, самим Лоренсом Праведником — как средство исправления нами своего мира? Как путь к спасению? Я думаю, именно так. И мы непременно должны разгадать эту тайну, пока еще не поздно. Святой Лоренс предупредил моего брата о том, что в ближайшие десять лет Рим падет; остановить карающую руку может только человек, который найдет жилище святого и сумеет добиться от него благорасположения. Святой Лоренс дает нам новую надежду — грехом было бы отказаться от этого подарка… Вы сделали много, а предстоит вам сделать еще больше. Мне некому поручить это дело, Рональд, кроме вас двоих, — тон Правителя стал совсем уж просящим.

— Прошу простить, Правитель, но я потерял всякое желание искать себе приключений, — Рональд специально употребил такой оборот, чтобы Арьес понял, что его и в самом деле утомило это занятие. — Посвящу себя отдохновению. Есть многое, что нужно обдумать — впечатлений от прошлого путешествия хватит на долгие годы.

Он ощупал голову, напряг мускулы. Приятно было чувствовать себя не только живым, но и вполне здоровым, пусть и уставшим до последней степени.

— Отказаться — твое право, — заверил Арьес. — Что ж, буду искать других кандидатов — раков на безрыбье. Куда сейчас отправишься?

— К Розалинде. Соскучиться по ней успел семижды и стожды.

— А, к киске своей… — понимающе усмехнулся Арьес. — сходи, сходи, мне кажется, визит к ней и подвигнет тебя на новое путешествие.

Усмешка его была ехидной. Рональд насторожился.

— С ней что-то случилось?

— Ничего непредсказуемого, ничего безобразного, ничего неестественного. Сходи, увидишь все собственными глазами.

Вновь на душе у Рональда заскребли кошки. Была ли среди кошек этих Розалинда?

Уже на лестнице Рональд понял, что дело нечисто: Розалинда мяукала на весь коридор и царапала дверь так, словно у нее были железные когти.

— Розалинда, что случилось? — воскликнул Рональд, ногой вышибая дверь.

Кошка тут же выбежала, даже не бросив на него взгляд, и побежала по коридору. Рональд пустился ее догонять.

В темном углу, развалившись среди рыбьих скелетов, точно король среди подданных, сидел рыжий котище, толстый, с умильной физиономией, и лениво почесывался. Розалинда подбежала к нему и начала тереться о его шерсть, призывно мяукая.

— Что? — воскликнул Рональд. — Что это такое? Я глазам своим не верю! Разве это приличествует тебе!

Розалинда продолжала свои ласки, на которые кот даже не считал нужным отвечать.

— Розалинда, опомнись! Что ты делаешь? А как же моя любовь? — он попытался ее погладить, дотронуться до острого уха.

— Ну посмотри на себя, ну какой из тебя мужик?! — крикнула Розалинда, царапаясь. — Все эти занудные разговоры, весь этот бред — они и одного когтя моего Василия не стоят! Он открыл мне целую вселенную — вселенную любви, а не пустопорожней болтовни…

Котище замяукал, а Розалинда повалилась на спину и стала вертеться на полу, совершенно забыв о приличиях.

Рональд закрыл лицо руками и второй раз в жизни заплакал, не стыдясь своих слез. Плакал он не по Розалинде — по своей глупости и черствой правильности, по милой девушке Роксане и ее страшной судьбе. И даже когда увидел перед собой Иегуду, появившегося в коридоре вместе с правителем Арьесом, то и его долгожданному появлению не смог порадоваться.

— Не переживай, все кошки таковы, — сказал Арьес. — Итак, ты едешь в Аэрус Бонус или нет?

— Еду, — поспешно сказал Рональд, с презрением глядя в тот угол, куда убежала Розалинда со своим рыжим воздыхателем. — Теперь хоть на край света.

— Это и есть край света, — обнадежил его Арьес. — Подготовка экспедиции займет месяц, так что еще и отдохнуть успеешь. А ты, Иегуда?

— И я еду. Куда мне теперь податься? Монастыря Св.Картезия больше нет, ибо монастырь — это не стены, а люди. В битве погибли почти все, кого я знал и к кому питал уважение и дружескую привязанность. Я, разумеется, должен продолжить дело отца Велизария и найти новых монахов, таких же, как и я, но чувствую, что ради этого путешествия в Аэрус Бонус следует отложить все остальные дела.