Карта мира - [123]
— Монастырь создают не люди и не стены, а молитва, обращенная к Господу, — сказал Арьес уж слишком благонамеренно, скорее всего, пародируя Каликста. Иегуда сдержанно улыбнулся.
Зеркало, что дал мне король… Это оно не дает мне покоя. Я смотрю в него вечерами и вижу крылатых быков, взмывающих со своих стартовых площадок в желто-красное небо. Солнце сверкает на их металлических боках, а внизу, под их стаями, шагают полчища огнедышащих драконов, кашляющих паром минотавров, слонов, по обоим бокам которых весят ракетницы…
Дни нашего мира сочтены — не хочется верить, но каждый раз, когда я гляжу в этот омут, понимаю, что все это близко, при дверях. И уже совсем скоро: купцы, возвращающиеся с юга, рассказывают о могущественном императоре Навуходоносоре Третьем, который вновь смог поднял металл в небо и даровать ему крылья. А это значит, что старые времена возвращаются, и вместе с ними старые законы природы. Как это стало возможным — известно одному Богу и единственному праведнику, дожившему до наших дней.
Cтепень условности
Русская литература, подарившая миру замечательные образцы классического реалистического романа, блестящие утопии и мрачные антиутопии, лишь в последние десятилетия всерьез обратилась к тому направлению, которое на Западе утвердилось уже давно — к логике абсурда, к причудливо-формальному миру «Путешествий Гулливера», «Охоты на Снарка» и «Алисы». Именно эти, «не наши» тексты и легли в основу всех последующих литературных опытов на ниве русской литературы.
Отечественная культура охотно включала в свою сферу все достижения западных мастеров фантасмагории — от Гофмана до Кафки; впоследствии точно так же были инкорпорированы Борхес и Кортасар.
(Кстати, вот и причина того, что одна из разновидностей постмодерна — киберпанк — у нас пока не слишком распространен; его формальный, логично-алогичный, жесткий и условный мир лежит в стороне от магистральных путей русской литературы).
А значит, все более ли менее заметные опыты отечественной «формальной» литературы, абсурдистской игры в конструктора миров заслуживают самого пристального интереса. «Карта мира» журналиста Ильи Носырева — хороший тому пример. Определить направление, к которому принадлежит эта книга, сложно. Это не киберпанк: компьютеров в «Карте мира» нет — или почти нет. Ни Всемирной паутины, ни вживленных в череп плат… А есть бароны и князья, средневековые замки, крестьяне и прочие атрибуты «ложного средневековья», столь любимые авторами фэнтези. И все же, этот роман, на страницах которого кентавры дерутся с гарпиями, фэнтези напоминает меньше всего…
С интеллектуально-абсурдистским романом «Карту мира» роднит формализованность поведения его героев (подчиняющихся не столько законам этики, сколько неким Правилам Поведения), и условность мира, меняющегося в зависимости и от совокупной воли населяющих его людей, и от индивидуальной воли каждого отдельного человека (вот уж воистину, роль личности в истории!). Впрочем, странные характеристики мира получают у Носырева впоследствии объяснение достаточно материалистическое — во всяком случае, на первый взгляд. И, что отрадно, достаточно неожиданное — надоевших вариаций «мира Матрицы» читатель здесь не найдет.
«Карта мира» — типичный роман эпохи постмодерна. (Пожалуй, любой роман этой традиции можно считать постмодернистским — даже «Алису», — поскольку приключения здесь в силу самих характеристик этого направления будут не столько приключениями тела, сколько приключениями сознания, а, следовательно будут взывать к всевозможным культурным штампам и архетипам). Раствор романа настолько насыщен самыми разнообразными культурными и культурологическими отсылками, что в осадок выпадают ирония, черный юмор и пародия. Пожалуй, отдаленные параллели здесь можно усмотреть с «Сагой о Кугеле» Джека Вэнса или «Песней по Лейбовицу» Миллера-младшего; с тем же, весьма скептическим взглядом на природу человека — на его способность жить в мире с самим собой, с природой и окружающими людьми.
«Карта мира», несомненно, один из самых ярких текстов, за последнее время появившихся у нас на стыке фантастики и мэйнстрима, и одновременно — один из самых сложных, ироничных и пессимистичных. Искушенный читатель найдет здесь немало интересного, но тем, кто ждет от фантастики традиционных приключений с победой добра над злом в последней главе, лучше найти себе что-нибудь другое, хотя бы и в пределах данной серии.
М. Галина
Книга историка Ильи Носырева рассматривает явление религии с точки зрения теории мемов, согласно которой религиозные идеи являются своего рода паразитами, способными воспроизводить себя вопреки интересам их носителей — людей. Этот взгляд позволяет объяснить многие феномены религии, долгие десятилетия являвшиеся загадкой для религиоведов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Древние легенды хранят в себе запретные знания о бессмертном ловце душ, извечном враге Рода людского. Его имя затерялось во тьме веков, проклятое и преданное забвению Храмом. Сохранилось лишь прозвище — Жнец, но и это прозвание не всякий осмелится произнести в полночную пору. Однако зло не дремлет, опутывая людей паутиной мрака, завлекая их к себе на службу, в неистовой надежде на победу, на торжество, предначертанное ветхим пророчеством, что сохранилось едва ли не с момента появления человечества на землях Сирта.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кристина Гранд переехала в новый город с желанием начать новую жизнь. Все шло своим чередом. Но, никогда невозможно предугадать, что такого может случиться с тобой. Животный страх, охвативший все естество, напрочь лишает возможности мыслить. Кажется, что надежды на спасение ждать просто не откуда. Внезапно, все прекратилось. Ее простой, и тихий мир разбился на множество ярких осколков в глазах ночного спасителя. Кем же был, этот герой сновидений воплоти? Что за тайна скрывается в его облике?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Предупреждаем сразу, что это не фанфик по Андрею Крузу. Хотя ходячие мертвецы здесь есть. А как же, ведь Апокалипсис это и есть "Время мёртвых". Да-да это именно Апокалипсис, но не воплощение фантазий Иоанна Богослова, навеянных ему грозой над островом Патмос. Хотя есть и ангелы и демоны, а ещё Воины Света и Вестники Смерти. Правда есть и Спаситель, но есть и Королева Проклятых. А что живые? Ну, да есть и живые, поначалу. И они даже пытаются остаться в живых. Или, хотя бы выбрать сторону на которой придётся сражаться.
Внешность ангела, душа дьявола, шлейф из злодеяний, клеймо на плече. И багровая тень всемогущего кардинала за ее спиной.Да, та самая миледи.Леди Винтер, баронесса Шеффилд. Практически фон Штирлиц. Лучший агент кардинала.Но не много ли злодейств на одну персону?И не слишком ли банальный конец для умной, дьявольски умной женщины?А кто сказал, что миледи мертва?Она и не думала умирать так просто и безропотно. Умереть любой сможет, а вот выжить и победить — только миледи.Она сама вам расскажет, что же на самом деле произошло.
На суше, на море, в небесах – что может мальчишка нашего мира противопоставить рыцарям, закованным в броню, убийцам, обожествляющим свое ремесло, черному магу, прилагающего все свое темное могущество, чтобы уничтожить его? Боевые искусства Ордена? Меч Судьбы? Это хорошее подспорье, но достаточно ли его, чтобы тебя признали могущественные монархи и драконы, великие военноначальники и эльфы? Взять на меч баронство, развеять навет, спасти подругу, вернуть сироте семью, спасти тысячи солдатских жизней… и, наконец, разгадать древнюю легенду – все это предстоит Энингу Соколу, последнему рыцарю Ордена, в своем миру Егору Громову, в третьей книге трилогии С.
«Наперекор судьбе!» – такой девиз мог бы начертать на своём гербе обычный школьник Егор Громов, ставший наследником великого Ордена, его последним рыцарем. Ставший только для того, чтобы попасть домой. Прослыв «странным рыцарем», он должен суметь выжить в чужом мире, суметь отыскать ключ-проводник и вернуться в свой мир. Но вдруг оказывается, что, в отличии от костюма, который в одном мире парадный, а в другом маскарадный, сущность рыцаря сменить уже нельзя. Однажды приняв кодекс, рыцарь остаётся рыцарем всегда.
Мир техники, мир магии. Наш мир и тот, иной, необычный и волшебный. Когда-то они были единым целым. А теперь существуют параллельно друг другу. Но спасительному равновесию угрожает маг и диктатор, стремящийся к власти. И только в нашем мире есть человек, способный противостоять ему. Надо только открыть дверь. Дверь и открылась, но не для героя, а для обыкновенного мальчишки…