Карнавал смерти - [33]

Виктория даже представить не могла, как тетя Эмилия отреагировала на известие о внебрачном ребенке брата. Она ведь крайне религиозна, с твердыми представлениями о семье, добре и зле.

– А как мой отец воспринял новость о том, что внезапно обзавелся сестрой?

– Обрадовался. Тогда ему было немного за двадцать, и он уже жил самостоятельно. Преподавал на краткосрочных курсах и хотел открыть собственную школу. По большому счету рождение сестры его никак не затрагивало. Но иногда он помогал – например, оставался с ребенком на выходные. Позже, когда ему было уже за тридцать, Мауро открыл школу Иконе и познакомился с твоей матерью, которая стала работать там учительницей математики. Они крепко полюбили друг друга. Раньше Мауро думал только о карьере.

Виктория уже сотню раз слышала эту историю; тетя Эмилия сменила тему.

– А ты? Что ты думала о Софии?

– Конечно, тогда я была потрясена. И разочарована. Такой позор… Но когда я увидела малышку, то растаяла. Она была чудесным ребенком – капризная, беззащитная… – Тетя Эмилия ненадолго задумалась и добавила: – Гены начали проявляться, когда она подросла.

– В каком смысле?

– У Софии оказался дурной нрав. Она была другая, не такая, как мы. Как будто пыталась наказать твоего отца за то, что он законнорожденный сын.

– А дедушка сидел сложа руки?

– Представь, каково это – стать отцом-одиночкой, когда впору быть дедушкой… Он прошел через ад. Когда брата разбил инсульт, Софии было одиннадцать.

– И она стала жить с моим отцом?

– Да, в восемьдесят шестом. Очень трудное время. Твои родители познакомились за год до этого и уже жили вместе. Конечно, когда София переехала к ним, их жизнь изменилась, но не слишком кардинально. К тому же я помогала по мере сил.

– Мама ладила с Софией?

– Сандра ведь была учительницей начальных классов и всегда ладила с детьми. София росла вредной. Портила дома вещи, дралась в школе, часами пряталась и заставляла всех ее искать… Со временем Сандре удалось заставить девочку вести себя прилично, но София всегда была несчастна. Мне кажется, она не чувствовала себя частью семьи, презирала других. Бунтарка. Да, самое подходящее слово – бунтарка. Однажды она крикнула мне: «Ты об этом пожалеешь, сука!» – потому что я не подарила ей велосипед. А ей тогда было всего двенадцать!

Виктория улыбнулась. Затаить такую дурацкую обиду – вполне в духе двоюродной бабушки.

– Когда родился мой брат, София все еще жила у нас дома?

– Да.

– А когда она уехала?

– Точно не помню. Ей было чуть больше двадцати.

Виктория попыталась представить себе хронологию событий, но это оказалось сложно. Эрик родился в 1988 году, когда Софии было тринадцать. Значит, она уехала в 95-м или 96-м, когда Виктории исполнился год или два.

– А что случилось?

– О чем ты?

– Почему она вдруг переехала в Штаты?

Девушка тут же поняла, что совершила промах. Лицо тети Эмилии стало белым как полотно.

– Откуда ты знаешь про это? Только не говори, что эта тварь связалась с тобой…

– Ответь на вопрос, тетушка.

– Мне больше нечего сказать.

– Пожалуйста. – Виктория наклонилась и очень нежно взяла руки Эмилии в свои. – Расскажи мне, почему София уехала в Штаты.

– Не знаю. Взяла и уехала.

Было ясно: тетя Эмилия лжет.

– И она больше ни разу не связалась с тобой? Ты же ее тетя!

– София никогда не была привязана к нашей семье, – в голосе Эмилии прозвучал скрытый гнев. – Есть такие люди – отстраненные, бесчувственные… Не все люди хорошие, милая.

– А когда о смерти моей семьи написали в газетах, почему она не связалась со мной?

– Я даже не уверена, слышала ли она об этом…

– Ты знаешь, как связаться с ней? Знаешь фамилию американца, за которого она вышла замуж?

– Понятия не имею, – неохотно ответила Эмилия. – И не понимаю, почему ты так интересуешься этой женщиной.

– Эта женщина – твоя племянница. И моя тетя. Мне надо поговорить с ней.

– О господи… О чем с ней говорить?

– По-моему, странно, что она взяла и исчезла.

– София – безнадежный случай. Она окончила Иконе, но даже не захотела поступать в колледж. Лентяйка. Мауро решил дать ей шанс и устроил в школу ассистенткой. София помогала присматривать за учениками. Так продолжалось года два или три, пока из-за нее не случилась неприятность и твоему отцу пришлось вышвырнуть родную сестру из дома. Вот тогда она и уехала.

– Какая неприятность?

– Я устала от непонимания, чувства вины и горечи. Я и так достаточно настрадалась, когда моя родная племянница отвернулась от меня. Я старалась поступать по совести – клянусь, старалась. Но она сделала свой выбор… – Тетя Эмилия заплакала. – Милая, давай сменим тему, пожалуйста?

Виктория не ответила. Возможно, доктор Макс прав: в ней уживались избалованный ребенок и взрослая женщина. Но в последнее время она сильно повзрослела. Просто Эмилии было трудно смириться с тем, что Виктория уже не та маленькая девочка, которая молча слушает и подчиняется.

– Пообещай, что забудешь об этом, – вдруг попросила ее тетя.

– Нет.

– Пойми, это ради твоего же блага.

– Тетя, пожалуйста…

– София бросила нас всех. Незачем искать эту дрянь. Она использует тебя, выжмет все соки и выбросит. Так она поступила с моим братом, твоим отцом, твоей матерью… Она ужасный человек. Лгунья, дочь проститутки… Зачем тебе знать о ней? Виктория, ты меня разочаровываешь.