Карманный линкор. «Адмирал Шеер» в Атлантике - [43]

Судно называлось «Дюкеза». Это был рефрижератор, и он вез 9000 тонн мяса и фруктов и 900 тонн яиц.

— Девятьсот тонн яиц! — с удивлением повторил немецкий матрос. — Это сколько же штук?

— Не суйте нос не в свое дело, — отрезал лейтенант. — Ваше дело пушка, а не яйца.

— Jawohl, Herr Leutnant,[8] — отозвался моряк, умерил свое любопытство и поспешил выполнять свое задание на корме корабля, где, как обычно, стояла пушка.

В камбузе уже подгорал обед. Лейтенант Энгельс изучил меню. Такое меню могло быть в первоклассном отеле. Несмотря на военную обстановку и трудности со снабжением, британцы, как видно, не испытывали недостатка ни в чем, во всяком случае на «Дюкезе». В капитанской каюте над письменным столом, где царил такой идеальный порядок, будто его только что убрали специально для обыска, висел вставленный в раму плакат под заголовком: «Цели нацистов в войне». Подпись под ним гласила, что в основе плаката материалы из секретного досье вермахта, добытого в 1937 году. Плакат изображал карту тех стран, которые Германия предполагала захватить. Что касалось Австрии, Польши и Чехословакии, пророчества плаката оказались верны. Позднее, в 1940 году, жертвами стали Балканские государства. В 1941 году за ними последовали Бельгия, Голландия, Франция, Великобритания и Португалия. Затем наступил черед России. Смысл плаката подытоживали слова: «Хватай! Хватай! Хватай! — вот политика нацистов!»

Группа немецких моряков недоверчиво изучала карту.

— Россию? Да у нас же с Россией договор о дружбе!

— Чушь какая-то. Гитлер не такой дурак, чтобы повторить ошибку кайзера. Он ни за что не будет вести войну на два фронта.

— Да это просто пропаганда.

Во время обсуждения в каюту вошел британский капитан в сопровождении старшины, чтобы забрать личные вещи. Это был человек с худым, четко очерченным лицом; он ничем не выказывал гнева по отношению к немцам, захватившим его корабль. Лейтенант Блауэ, находившийся в каюте, перевел ему общее скептическое мнение, при этом лицо капитана выразило почти дружеское сочувствие, и он снисходительно улыбнулся.

— Ну конечно, вам не верится, — спокойно сказал он, — увидите сами, если доживете.

Тем временем между «Шеером» и «Дюкезой» продолжался обмен сообщениями. Капитан «Шеера» желал знать, сможет ли призовая команда взять управление «Дюкезой» в свои руки и отвести ее назад в Европу. Главным образом этот вопрос относился к инженер-лейтенанту Клаазену, который в мирное время был старшим механиком на судне торгового флота. Клаазен уже побывал в машинном отделении рефрижератора, выясняя все необходимые подробности. От местного старшего механика нельзя было добиться никакого сотрудничества.

— Теперь это не мой корабль, а ваш, — только это он и говорил. — Вот и разбирайтесь с ним, ребята.

Однако нашлись люди, готовые помочь Клаазену решить его проблему, правда без особого усердия. На палубе было жарко, но здесь, внизу, в машинном отделении, было сущее пекло, и что еще хуже: когда «Дюкеза» выпустила пар, двери топок раскрыли. «Дюкеза» работала на угле, который отапливал ее длинные устаревшие котлы. При спуске на воду в 1918 году ее расчетная скорость составляла 14 узлов в час, что довольно быстро для грузового судна и, несомненно, явилось результатом военной необходимости. Но в течение многих лет «Дюкеза», по всей видимости, никогда не развивала максимальной скорости.

Внимательно проверив машинное отделение, судовой журнал и количество угля в бункерах, Клаазен покачал головой.

— Передайте, что это невозможно, — сказал он.

Тогда с «Шеера» пришел новый вопрос:

— Результат диверсии?

Клаазен усмехнулся.

— Какой смысл? — спросил он. — Тут не такие болваны. Если мы затопим корабль, что толку его портить, а если попробуем отвести в Германию в качестве приза, то у них есть все основания рассчитывать, что по дороге его отобьют британцы. Нет, дело совсем не в этом. Просто на обратный путь не хватит угля, а «Нордмарк» везет для нас что угодно, только не уголь. На «Дюкезе» топки расходуют по восемьдесят пять тонн угля в день. При такой скорости у нее хватит запаса только до Фритауна или Гибралтара, не дальше.

Но Кранке все-таки решил взять «Дюкезу» в качестве трофея. Лейтенанта Энгельса отозвали на «Шеер», а командование захваченным судном передали одному из офицеров призовой команды капитану Гечу. На «Шеер» переправили только капитана «Дюкезы», старпома, начальника радиослужбы и пару артиллеристов, а остальную команду и пассажиров объявили военнопленными. «Дюкеза» отправилась в путь под немецким флагом, развевающимся над установленной на корме британской пушкой, на борту остался минимальный состав экипажа и несколько старых чернокожих кочегаров. Несмотря на то что Фритаун принял и передал дальше сигнал RRR, Кранке намеревался в дальнейшем снять с «Дюкезы» некоторую часть тех 900 тони яиц, прежде чем отправить ее в качестве приза к месту встречи немецкого флота в Атлантике под кодовым названием «Андалусия». В бункерах рефрижератора хватило бы угля, чтобы туда добраться, но доберется ли он — это другой вопрос. А между прочим, команда «Шеера» не отказалась бы от нескольких ящиков яиц. Лучше синица в руке…