Карманный атлас женщин - [9]

Шрифт
Интервал

Тереться, сильно тереться о стену — единственный способ разбудить Марию. Когда она почти что теряет сознание от боли, то становится похожей на нашу святую деву с образа под крестом. Полная отчаяния и не от мира сего.

Тереть, сильно тереть. Когда-то она терла толчок, сегодня — себя. Чистота — первый шаг в небо.

Бомжиха скребет себе запястья бритвой, розочкой от разбитой бутылки, ржавым гвоздем. У нее чешется тело, кто-то дал ей б/у кожу из секонд-хенда. Не ее размер. Ее размеры минимальные, ожидания минимальные, такие XXS. Достаточно дать ей что-нибудь поесть и попить, и она поживет еще немножко, сама закопается в ямку и умрет. Заберите вы у нее эту кожу, это не ее размера тело. А то еще попортит, запачкает рвотой, сгустками крови, плазмой. Манька, перестань резаться, прижигать себя бычками, тереться об стенки, как медведь. Женщина, которая не любит заботиться о своем теле, — это монстр, понимаешь? Женщина без тела — это труп. Такая женщина не живет.

Ты когда-нибудь видела показы моды для бомжей? Какую-нибудь Маньку хоть раз приглашали на фотосессию? Вот было бы событие. Не какая-то там шутовская походка, а довольное выражение лица. Новейшая коллекция драных штанов. Одутловатая женщина маняще опирается о мусорный бак. Следующий снимок: она же, запрокинула голову и пьет прямо из горла. Денатурат прекрасно гармонирует с фиолетовым цветом платья. Вот только рот бомжихе не стоит раскрывать, потому что вместо белых жемчужин черные дыры и смерть. В этом сезоне самая модная зебра[11] — шотландская клетка. В специальном номере помещаем выкройки — достаточно приложить их к руке и прорезать бритвочкой.

Нет, такое дефиле — плохая идея. Спящим женщинам ничто не поможет. На бомжихах никто навару не сделает.


На базаре родилась, на базаре и помрешь. Что ж, то, что поначалу было посудным приварком к доходу, начинает казаться островком свободы и единственным путем в жизни. Базар, честь, отчизна. Ну и Боженька до кучи. Мария покупает моделин и на кухне вечерами лепит Богородиц. Греет их в духовке у приятеля целыми ночами и поглядывает, как у них нимбы твердеют. Из остатков раскатывает себе свой кружок и пристраивает на проволочке над головой. А что! Принцесса из сказки превращается в Царицу Мира. Моделиновые Богородицы расходятся очень хорошо, потому что на дворе праздники, рождественские богослужения, ясли и первая звезда. И Мария тоже звезда на базаре, потому что начинает знакомиться с аристократией помойки. Все держатся в сторонке, лица дурацкие, пальцы скрюченные и что-то прямо из горла глушат.

Все так лакали: Худой Бронек из Бемова, Элька Без Ноги и Витек. Все сидели на краю торжища и торговали всем, что удалось украсть. Приняли нового человека в свои нищенские объятия и заботились, как положено базарной семье. Угощали водкой, делились едой и рассказывали истории из своей жизни. Что были они когда-то жутко богатые, но им это надоело. Что в школе учились хорошо, но ленились. Что отец их бил, а мать придиралась, но что строгое воспитание они ценят, и если бы не эти шрамы после шнура от утюга, то они, хо-хо, ничего бы так и не добились в жизни. Семья сурова, но справедлива. Судьба сурова и несправедлива, потому что они здесь и в выходной и в проходной торчат, точно бродяги какие, с этими тряпками, чтобы на хлеб заработать. Они даже в базарную иерархию не входят, хотя стоят тут со всеми каждый день.

У Марии был красивый платок, который ей крестная привезла из Турции. Золотое шитье было торжественно расстелено уже в первый день в новом секторе. Со временем весь «прилавок» загрязнился и запылился. После праздников исчезли Марийки и моделина и появились слоники с обязательно поднятым на счастье хоботом и мишки, держащие сердечка love. Фабрика изделий из моделина начала как-то очень быстро сбавлять обороты по причине исчерпания фантазии и таланта художницы. Так и стояла она над почти пустым платком из Турции и вспоминала песни, которые отец пел на кухне. Подпевала, поначалу робко, потом все громче, раскачиваясь при этом из стороны в сторону. После нескольких рюмочек начинала смеяться над соседом Витеком и так ему пела:

Уся, парень мировой, знают все окрест,
Уся-уся-уся-ся, с аппетитом ест,
Уся-уся-уся-ся, может морду бить,
Да и водку, уся-ся, любит в горло лить!

Витек, весь красный от гордости, ни с того ни с сего вдруг давай рассказывать смешные истории из своей бурной жизни. А ему было что порассказать, потому что жил он в старом доме на Радомской улице. Во всей округе место это называли Пекином, а сам Витек описывал его как «малина, говно, сутенеры и дворники». Одно из повествований касалось генезиса алкоголизма нашего героя, в котором рассказчик так представлял свою судьбу: «Было дело, как-то раз по округе прокатилась весть, что какой-то псих стреляет из окна из дробовика. Боже милостивый, бабы детей на руки и быстро домой, все попрятались. Убить ведь может, а то и хуже что. Переполох был такой, что практически невозможно было определить, кто стреляет, зачем и откуда. Около полудня я спрятался за шторку, взял бинокль и установил наблюдение. Смотрю, высматриваю, думаю: уж я тебя, браток, возьму, ты только подожди. Потащат тебя отсюда по Маршалковской аж до Пясечно Восточного. Наконец, где-то так под вечер — есть! — что-то выпалило из окон напротив. Сукин сын у Копинской на балкончике сидел и пулял. Еще дым не успел развеяться в воздухе, а я уже быстро вычислил, что это кто-то на пятом этаже, по левую руку, если стоишь на лестничной площадке. Сорвался я с табурета, во двор лечу, а по дороге кричу Тадеку, который во дворе на помойке копался: бежим, скрутим сукина сына, убийцу. Рванули мы к этому дому, аж по три ступеньки перескакиваем, бах — и уже стоим перед дверью. За ручку — ничего, ногой — ничего. Наконец дверь открывается, а на пороге еврейчик-очкарик, и тогда я его раз по морде, два по морде. Тадек за мной вскочил в прихожую и тоже ему навешал. Мужик назад подался, упал, лежит, стонет: господа, что случилось, господа, в чем дело? А я киплю от возмущения: ты еще спрашиваешь, не знаешь, падла, за что? И снова бац его. Тут из кухни вылетела баба, жена его. Заорала: ой, напали, ой, мама, ой, бьют. Тадек к ней, что ее мужик — убийца, по людям стреляет. Как стреляет, где стреляет, ой, он только что с работы пришел, да и чем ему стрелять, и как, когда рука у него в гипсе после несчастного случая. Смотрим мы с Тадеком, действительно, мужик с переломом. А тем временем раздались очередные выстрелы, и вроде как сверху».


Еще от автора Сильвия Хутник
В стране чудес

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Фантастиш блястиш

Политический заключенный Геннадий Чайкенфегель выходит на свободу после десяти лет пребывания в тюрьме. Он полон надежд на новую жизнь, на новое будущее, однако вскоре ему предстоит понять, что за прошедшие годы мир кардинально переменился и что никто не помнит тех жертв, на которые ему пришлось пойти ради спасения этого нового мира…


Северные были (сборник)

О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.


День рождения Омара Хайяма

Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.


Про Клаву Иванову (сборник)

В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.


В поисках праздника

Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.


Плотник и его жена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Игра на разных барабанах

Ольга Токарчук — «звезда» современной польской литературы. Российскому читателю больше известны ее романы, однако она еще и замечательный рассказчик. Сборник ее рассказов «Игра на разных барабанах» подтверждает близость автора к направлению магического реализма в литературе. Почти колдовскими чарами писательница создает художественные миры, одновременно мистические и реальные, но неизменно содержащие мощный заряд правды.


Мерседес-Бенц

Павел Хюлле — ведущий польский прозаик среднего поколения. Блестяще владея словом и виртуозно обыгрывая материал, экспериментирует с литературными традициями. «Мерседес-Бенц. Из писем к Грабалу» своим названием заинтригует автолюбителей и поклонников чешского классика. Но не только они с удовольствием прочтут эту остроумную повесть, герой которой (дабы отвлечь внимание инструктора по вождению) плетет сеть из нескончаемых фамильных преданий на автомобильную тематику. Живые картинки из прошлого, внося ностальгическую ноту, обнажают стремление рассказчика найти связь времен.


Бегуны

Ольга Токарчук — один из любимых авторов современной Польши (причем любимых читателем как элитарным, так и широким). Роман «Бегуны» принес ей самую престижную в стране литературную премию «Нике». «Бегуны» — своего рода литературная монография путешествий по земному шару и человеческому телу, включающая в себя причудливо связанные и в конечном счете образующие единый сюжет новеллы, повести, фрагменты эссе, путевые записи и проч. Это роман о современных кочевниках, которыми являемся мы все. О внутренней тревоге, которая заставляет человека сниматься с насиженного места.


Последние истории

Ольгу Токарчук можно назвать одним из самых любимых авторов современного читателя — как элитарного, так и достаточно широкого. Новый ее роман «Последние истории» (2004) демонстрирует почерк не просто талантливой молодой писательницы, одной из главных надежд «молодой прозы 1990-х годов», но зрелого прозаика. Три женских мира, открывающиеся читателю в трех главах-повестях, объединены не столько родством героинь, сколько одной универсальной проблемой: переживанием смерти — далекой и близкой, чужой и собственной.