Карма - [36]
Я не сватаю ее за Акбара. Она просто поживет с его семьей, пока не решит, что делать дальше.
Они превратят ее в служанку! В рабыню! Даже если захочет, она не сможет от них уйти! И ты это понимаешь!
Сандип, я оберегал Майю, покуда мог. Когда Фарук предложил взять ее к себе в деревню, мне показалось, что лучше в сложившейся ситуации ничего не придумаешь. Если Майе хочется чего-то другого, она должна об этом сказать, и поскорее. Сегодня вечером мы будем в Аламаре. Это конец пути.
Пита, пожалуйста, дай мне еще чуточку времени. Хотя бы один день. Вот, это мой дневник. Видишь? Майя писала мне. Раньше. Она уже начинала доверять мне, а тут вы потащили ее в пустыню!
Покажи, покажи свой дневничок, Сандип.
Убери руки, Акбар!
Бариндра, скажите, пусть он мне его даст. Вдруг там найдется что-то, что поможет Майе.
Нет, Акбар! Несмотря на подозрительную историю с болезнью Фарука, я позволял тебе вести нас через пустыню.
Я закрывал глаза на твое вольное обращение с Майей. И не мешал всю дорогу цепляться к Сандипу. А все потому, что ты был мне нужен. Но сейчас ты перегибаешь палку. Дневника моего сына тебе не видать! В том, что он там пишет, – частица его души!
Глаза у Бариндры налились кровью. Жилы вздулись. Он пристально смотрит на Акбара, пока тот не отводит взгляд.
Понятно.
Вот и хорошо. Раз всем все ясно, давайте навьючим верблюдов и в путь.
Акбар дожидается, пока Бариндра отойдет подальше.
Запомни, Сандип. Держись подальше от моей будущей жены.
Это легко
Я делаю выпад. Акбар подставляет руку. Лезвие рассекает ему кожу на запястье.
Сандип, идиот! Ты что делаешь?
Мы оба, замерев, смотрим на ручеек алой крови, льющийся на песок. На ленту, привязывающую человека к земле.
Я падаю на колени. Роняю нож. Я ошибался. Убить человека не легко.
Позади я слышу дыхание Майи. Частое. Испуганное. У нее распухли губы. Почти как от удара – так она их себе искусала.
Прости меня, Сандип.
Ее слова эхом отдаются у меня в голове.
(Прости меня. Прости меня. Прости меня.)
Она берет меня за руку. Но я больше не в силах сдерживать слезы.
Эй, это я тут кровью истекаю! – кричит Акбар.
И поделом тебе, – говорит Бариндра. – Нечего к мальчишке приставать. Он зажимает рану на руке Акбара. Кровь сочится у него между пальцами.
Знаешь, что обидно, Сандип? – говорит Акбар. – Ты был для Майи последней надеждой. Тем обаятельным юношей, который мог убедить ее рассказать о себе. Но у тебя не вышло. Ты, наоборот, внушил ей, что ее спасение – в немоте. Она доверилась тебе, а ты завел ее в дикую пустыню. И меня вместе с ней.
Я смотрю Майе в глаза. Неужели то, что он говорит, правда? И своим горячим чувством я предал ее?
С кончиков ее черных ресниц капают слезы. Серебряные бусины скорби.
(Мир – это сон.)
Просыпайся, Сандип, – говорит Акбар. – У твоей подружки нет выбора. Она едет со мной.
Псы
Мы деремся как бешеные псы. Только ритм ярости и тоски мы вместо клыков отбиваем кулаками. У Акбара открылась и кровоточит рана. У меня во рту – вкус его крови.
Стойте! – кричит Бариндра. – Перестаньте! Не видите? Майя ушла!
Его голос прорывается сквозь туман крови и тупой боли. Майя? Ушла? Куда?
Ветер приносит ответ.
Она бежит вверх по пологому розоватому склону самого высокого бархана. Широко размахивает руками. Сари полощется на ветру.
Акбар смеется.
Видали дурочку?
Я замахиваюсь, но сил, чтобы ударить, у меня не осталось.
Вместо этого я пулей несусь к бархану. На склоне ноги глубоко утопают в песке. После каждого шага нога сползает вниз. Чем сильнее отталкиваюсь, тем дальше сползает. Скоро меня обгоняет Акбар. Мускулистый, легконогий, он почти не оставляет за собой следов.
Предоставь это дело мужчине.
Майя исчезает за вершиной. Мне кажется, по противоположному склону она побежит налево. Гребень там ниже. Если побегу наперерез, я доберусь до нее первым.
Сандип! Туда нельзя! – кричит Акбар. – Ты там увязнешь!
Я притворяюсь, что не слышу.
И к тому же он ошибся. Песок там даже плотнее, и я прибавляю скорость. Вот уже я сверху вижу Майю. До нее каких-то три десятка шагов.
Голод пустыни
Ноги уходят в песок. Лодыжки. Икры.
Я вспоминаю, как отец говорил: Любая неосторожность, и пустыня проглотит тебя.
Сандип, не шевелись.
Пошел ты, Акбар!
Колени.
Замри, Сандип. От любого движения только глубже уйдешь.
Что это ты вдруг обо мне позаботиться решил?
Бедра.
Не разговаривай. Не дыши. Делай, что я говорю. Расставь руки в стороны и ложись на спину.
С какой стати мне тебе верить? Когда у тебя такой отличный шанс от меня избавиться.
Ты совершенно прав, Сандип. Конечно, я хочу твоей смерти. Когда тебя не станет, я допишу наконец повесть о Золотом Мальчике, Пришедшем Из Пустыни И Пустыней Же Убитом. А теперь кончай придуриваться и ложись на спину!
Тебе одного хочется – Майю заполучить.
Ты правда думаешь своими маленькими эгоистичными мозгами, будто мне для этого обязательно нужно тебя угробить? Ну, Сандип, наконец ты меня по-настоящему рассмешил.
Пошел к черту, Акбар!
Замахнувшись в его сторону, я ухожу еще глубже в песок.
Видишь, Сандип, как хорошо я придумал. Чем сильнее ты злишься, тем больше дергаешься и тем быстрее уходишь в песок! Жаль, Бариндра уже спускается к нам, а то бы я тебя так здесь и бросил. Ладно, включи мозги и слушай меня! Ложись на спину!
На всю жизнь прилепилось к Чанду Розарио детское прозвище, которое он получил «в честь князя Мышкина, страдавшего эпилепсией аристократа, из романа Достоевского „Идиот“». И неудивительно, ведь Мышкин Чанд Розарио и вправду из чудаков. Он немолод, небогат, работает озеленителем в родном городке в предгорьях Гималаев и очень гордится своим «наследием миру» – аллеями прекрасных деревьев, которые за десятки лет из черенков превратились в великанов. Но этого ему недостаточно, и он решает составить завещание.
Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».
Проблематика в обозначении времени вынесена в заглавие-парадокс. Это необычное использование словосочетания — день не тянется, он вобрал в себя целых 10 лет, за день с героем успевают произойти самые насыщенные события, несмотря на их кажущуюся обыденность. Атрибутика несвободы — лишь в окружающих преградах (колючая проволока, камеры, плац), на самом же деле — герой Николай свободен (в мыслях, погружениях в иллюзорный мир). Мысли — самый первый и самый главный рычаг в достижении цели!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.