Карло Росси - [33]
Третья часть отличается большей численностью и может называться главным пунктом промышленной деятельности Петербурга… Жители ее принадлежат к среднему и низшему классам общества, мещанам и крестьянам, производящим розничную торговлю. Внутренние помещения в домах, особенно дворы, мало удобны, тесны и даже отвратительны для глаз своей нечистотой. Люди небогатые, обыкновенно чиновники, которые не имеют средств к содержанию, кроме жалованья, ремесленники, не достигнувшие до известности, временно прибывающие из губернии дворяне избирают местом жительства своего четвертую часть, вероятно потому, что здесь менее шума и развлечений, чем в первых трех частях, и дешевые квартиры».
Итак, Росси жил не в аристократических частях Адмиралтейского острова, а в одной из самых худших— третьей части.
История дома № 160[25] очень интересна.
Сенатор П. Д. Трофимов купил дом у А. В. Путятиной, племянницы вице-адмирала Клокачева, когда-то архангельского генерал-губернатора, участника убийства Павла I. Это был каменный трехэтажный дом с очень низким первым этажом, на правом берегу речки Фонтанки в конце ее, у Калинкина моста, в так называемой Коломне. Фасад дома небольшой, всего десять окон. В глубине двора был маленький сад.
Стены этого небольшого дома приютили двух замечательных людей.
В десятых годах XIX века здесь жил Александр Сергеевич Пушкин.
На третьем этаже была квартира отца поэта, Сергея Львовича Пушкина. Квартира — довольно поместительная, из семи комнат; три из них выходили на улицу. Службы, во втором этаже, выходили во двор.
Пушкин «расстался с Коломной» в 1820 году. Быт Коломны повидимому прочно врезался в память великого поэта и ярко отразился в его произведениях.
Герой «Медного всадника», Евгений —
Или «Домик в Коломне»:
В сороковых годах дом № 160 в Коломне занял Карло Росси.
Различна жизнь двух людей в стенах скромного дома. Пушкин жил там на заре своей жизни, в ореоле нарождающейся славы; Росси — уже на закате жизни, в забвении. Пушкин мечтал о блестящем будущем; Карло Росси с горечью вспоминал прошлое. «Клокачевский дом» соединил великого творца художественных образов «Петра творенья» и великого зодчего — создателя незабываемых ансамблей Петербурга.
Семейные горести неотступно следовали за Росси, когда он жил в этом доме. 20 марта 1846 года, после долгой болезни, в Ревеле умерла его вторая жена, которую он безумно любил. В том же году, в далеком Ливорно[26] умер от чахотки его любимый старший сын Александр. Как стипендиат Академии он был послан в заграничную командировку. Когда-то он помогал отцу, чертил вместе с ним проекты, был на хорошем счету в Академии художеств по архитектурному классу у К. А. Тона. Его архитектурные проекты носят следы влияния Тона. Он умер уже на закате стиля ампир, гениально выраженного в работах его отца.
В 1848 году, незадолго до своей смерти, Росси переменил неаполитанское подданство[27] на русское, окончательно превратился из Карло Росси в Карла Ивановича Росси. Вероятно он это сделал в надежде, что после его смерти дочери унаследуют хотя бы часть его пенсии.
Семейные горести 1846 года могли тяжело отразиться на старике, которому шел семьдесят первый год. Но Росси выдержал и этот удар, не впал в дряхлость, сохранил работоспособность до конца дней.
Пятого апреля 1849 года, около полудня, Росси возвращался из Александрийского театра домой. Внезапно он почувствовал себя плохо. В 10 часов вечера были вызваны врачи. Диагноз был совсем ненеожиданный — быстро развивающаяся холера. В 1848 году холера опять начала свирепствовать в Петербурге, и Росси сделался ее жертвой.
Врачи провели у больного всю ночь, но спасти его не могли. Росси умер утром 6 апреля 1849 года. Похоронили его на Волковом лютеранском кладбище.
Кроме краткой заметки в «Северной пчеле» (от 9 апреля 1849 г., № 76), ни одна газета даже не вспомнила о нем.
Вот еще одна маленькая заметка о Росси, которую нам удалось найти: «Календарь на 1850 год. Апрель. Некролог достопримечательных особ. 6/18 в Санкт-Петербурге умер коллежский советник Карл Иванович Росси, архитектор, известный по постройкам многих публичных зданий в Санкт-Петербурге».
Потом о Росси более пятидесяти лет никто не вспоминал. Даже известный энциклопедический словарь Брокгауза-Ефрона позабыл поместить заметку о нем среди всех других «Росси». «Русский биографический словарь», заполненный разными мелкими именами, в краткой статье А. Новицкого о Росси, вышедшей уже в 1918 году, говорит: «Биография этого выдающегося строителя стольких замечательных петербургских зданий очень мало известна».
В начале XX века возник интерес к старому Петербургу; стали вновь замечать его художественный облик, созданный главным образом произведениями Росси и воспетый Пушкиным. Начали собирать семейные предания о Росси, подбирать документы о нем. И. А. Фомин дал первую, очень отрывочную биографию Росси в «Истории русского искусства» И. Э. Грабаря.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
Книга известного советского поэта, переводчика, художника, литературного и художественного критика Максимилиана Волошина (1877 – 1932) включает автобиографическую прозу, очерки о современниках и воспоминания.Значительная часть материалов публикуется впервые.В комментарии откорректированы легенды и домыслы, окружающие и по сей день личность Волошина.Издание иллюстрировано редкими фотографиями.
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.