Карло Росси - [31]

Еще 4 сентября 1829 года, защищая какой-то пункт своего проекта, Росси писал министру двора, князю Волконскому: «Да удостоит его величество noверить словам благородного художника, у которого одно правило: любовь и честь своего звания. Доказательства оному существуют в колоссальных произведениях, сооружение коих возлагало на меня правительство».

«Любовь и честь своего звания»!.. Это был прямой вызов всему николаевскому режиму.

Вызов этот повторялся неоднократно. Росси вдруг начал настаивать на командировке за границу охтенского[23] крестьянина Ивана Тарасова. Тарасов прославился тем, что сделанная им копия-модель Михайловского дворца была послана в подарок английскому королю Георгу IV (Георг наградил Тарасова «медалью на синей ленте»). Росси захотел улучшить положение своего «помощника четвертого класса», Егора Фишера, человека с большими художественными способностями…

Вряд ли высшее начальство отнеслось снисходительно к просьбам Росси за каких-то «мужиков» и «помощников четвертого класса».

«Любовь и честь своего звания» неизбежно должны были приводить художника к конфликтам с властью.

Так в николаевской России великий зодчий Росси оказался лишним человеком.

В то же время авторитет инженерного департамента, возглавляемого бездарным генералом Опперманом, все возвышался. В его руки переходило все крупное строительство столицы. Бюрократическая машина усиленно работала, засоряя стильный город однообразными постройками казарменного типа. Всякое понятие о создании художественных кусков города, городских ансамблей инженерный департамент отбрасывал как ненужную и вредную затею.

Пылкий и талантливый итальянец Карло Росси со своими широкими архитектурными замыслами, с «любовью и честью своего звания», с ярко выраженной индивидуальностью стоял у военных инженеров поперек дороги.

Этот своенравный человек не хотел признавать никаких традиций. В руках Росси бывали большие выгодные подряды. Для всякого строителя той эпохи эти подряды открывали широкую возможность личной наживы. «Комиссионные» при сдаче и приемке заказов, прямые взятки — утвержденные обычаем доходы всякого чиновника.

Росси ни разу не воспользовался этой статьей дохода. 3 декабря 1828 года он писал князю Долгорукову, что «превыше всего дорожил честью художника и незапятнанной своей репутацией. Никогда интерес не был побудительной для меня причиной в выполнении каких-либо поручений, но единственно для службы».

Для военных инженеров Николая I щепетильность Росси была не только чужда, но и враждебна. Убрать с глаз своенравного художника — опасного конкурента при получении выгодных заказов — стало одной из первоочередных задач.

Росси наивно думал, что его громадные строительные работы в Петербурге, его общепризнанная европейская слава — еще в 1828 году Флорентийская академия художеств избрала его своим «профессором I ранга» — будут всегда иметь вес в высоких кругах.

Он жестоко ошибся.

Придирчивая критика инженерного департамента выводила Росси из себя уже во время работ над Александринским ансамблем. Министр двора усердно выискивал неполадки при постройке театра, отказался дать награды строителям, помощникам Росси. С каждым днем положение Росси делалось все менее устойчивым. Атмосфера стала невыносимой. Росси был вынужден одним ударом разрубить узел, неумолимо стягивавший его творческую инициативу. Он подал в отставку, может быть втайне надеясь, что без него не обойдутся. Но все «обошлось» прекрасно. Штауберт строил и достроил Сенат и Синод, помощники Росси довели до конца Александринский ансамбль, а здание Главного штаба закончил военный инженер Черник.

С «любовью и честью своего звания» Росси оказался не у дел. Правда, при отставке ему позолотили пилюлю. Его освобождали от всяких строительных работ, якобы давая ему возможность восстановить расстроенное здоровье: не хотели терять человека с такими выдающимися способностями.

Вскоре после отставки Росси уехал за границу, но вернулся еще более расстроенным и больным.

Говорят, что в конце жизни он всецело замкнулся в кругу своей семьи. Росси был женат два раза. От первого брака у него остались трое сыновей и две дочери, от второго — двое сыновей и три дочери.

Вторая жена Росси, Софья Андреевна, из фамилии Андерсон, со своими детьми, пасынками и падчерицами жила по состоянию здоровья в Ревеле (у Росси было там два маленьких деревянных домика). Она постоянно болела и вечно требовала присутствия мужа. Росси, еще в разгаре своей деятельности, часто вынужден был бросать дела и уезжать в Ревель. Когда Росси был освобожден от строительных работ, он все же оставался членом различных строительных комиссий. Поэтому приходилось жить в Петербурге и вести двойное хозяйство.

Такая жизнь требовала больших средств, и Россг вечно нуждался, постоянно искал денег. В 1830 году Николай I вздумал в виде особой награды подарить зодчему особняк. Росси предпочел получить вместо дома сто тысяч рублей деньгами. В добывании денег Росси часто вынужден был выступать против чиновных традиций. Такова была история с его ложей в Александрийском театре, которую Росси в свое время вытребовал для себя. Росси захотел взамен ее получить от дирекции театров некоторую сумму денег. Директор отказал в этой странной просьбе: «Вправе ли еще Росси делать без особого дозволения подобного рода передачи ложи, высочайше назначенной для безденежного пользования лично ему самому, и по непомерности при том об’явленного им на таковую передачу требования?»…