Карлик Петра Великого и другие - [24]
Нестройное пение вдруг стало перемежаться дикими возгласами. Богомолы один за другим выскакивали в середину круга с распростертыми руками и начинали бешено кружиться. Их радельные рубашки туго вздувались, словно паруса под ветром, глаза воспаленно сверкали. Доведя себя до исступления, они падали на пол, заливаясь слезами и корчась от сотрясавшего их смеха; некоторые исторгали из себя бессвязные речения. Азарьин чувствовал, как пот лился градом по его телу, он уже не чуял ни рук, ни ног. Внезапно сердце его зашлось. Глотая ртом воздух, он повалился на пол, пронзенный опустошительной судорогой, но в тот же миг словно вознесся ввысь и растворился в ослепительном сиянии…
Когда он очнулся, радение подходило к концу. Кто-то еще скакал и вертелся, но большинство молящихся уже в полном изнеможении валялось на полу и по лавкам. Отовсюду слышались всхлипы, вздохи, стоны, рыдания, истерическое хихиканье, похожее на плач. Азарьин ледяными пальцами провел по мокрому лбу. На его рубашке не было сухого места, с тела не сходило мерзкое ощущение гусиной кожи. Однако яркое воспоминание о только что испытанном миге неистового блаженства наполняло душу ликованием.
Суслов и Акулина, встав со своих мест, приступили к причащению паствы. Подходя поочередно к каждому, Суслов благословлял свое духовное чадо и говорил ему что-нибудь утешительное, вроде: «Я, бог, тебя нагружу, хлеба вволю урожу, будешь есть, пить, меня, бога, хвалить, станешь хлебец кушать, евангелье слушать», или «К тебе Дух святой будет прилетать, а ты изволь его узнавать; и я, отец, не дам тебя в иудейские руки и избавлю тебя от вечные муки», а его спутница влагала ему в рот кусок хлеба и давала отхлебнуть кваса из большого жбана.
В завершении Суслов торжественно обратился ко всей пастве:
— Я вас, возлюбленные, защищу и до острога не допущу, всем вам ангелов приставлю и от всех злодеев избавлю.
За запотевшими окнами брезжил рассвет; кричали петухи. Суслов подал знак расходиться.
Азарьин еще несколько раз посетил радения в сусловском доме. Он звал своих товарищей присоединиться к нему, но те обратили его призывы в посмех. Зато большой интерес к его рассказам проявил крылосный инок[22] Антоний, с которым азарьинская компания водила дружбу. Под большим секретом он поведал Азарьину, что не приемлет церковных нововведений и хочет творить молитву Господу истинным способом, а не так, как это делают в никонианских церквях. Уступая настойчивым просьбам мятежного монаха, Азарьин свел его с Сусловым.
Так продолжалось до конца года. Но однажды сусловский дом опустел. Азарьин нутром почувствовал это еще издали, когда только подходил к нему. Приблизившись, он увидел, что двор заметен недавней метелью; входная дверь была подперта снаружи оглоблей. С другой стороны улицы подковылял, опираясь на костыль, кривоглазый бродяга.
— Забрали Ивана Тимофеевича и матерь его, пресвятую богородицу, и всех божьих людей, — вполголоса пробормотал он.
— Куда забрали?
— В Преображенский приказ[23]. Шел бы ты отсюда, от греха подальше, — и он захромал прочь.
Азарьин постоял в нерешительности, потом все-таки отставил оглоблю и вошел в дом. Без цели побродил по холодной подклети, поднялся по скрипучей лестнице наверх, в комнату, где происходили радения. Стол, за которым Суслов беседовал с верховным гостем Данилой Филипповичем, стоял на месте. Взгляд Азарьина скользнул по стене и наткнулся на гвоздь. Азарьин крепко ухватил его и, выдернув из гнезда, сунул за пояс. Спустя несколько дней он узнал, что сусловский дом сгорел.
Розыск по делу Суслова между тем шел полным ходом. В один из дней за Азарьиным пришел солдат и препроводил его в Преображенский приказ. Ничего страшного, впрочем, не произошло. На первый раз с него сняли показания (на которых отчасти и основан этот рассказ) и отпустили. Выходя из приказной избы, Азарьин столкнулся со своим монастырским знакомцем. Инок Антоний сопровождал одного из взятых под стражу «божьих людей». Искоса взглянув на Азарьина, он ткнул арестованного в спину костяшкой согнутого пальца и злобно прикрикнул: «Давай, шагай! Я узнал тебя, окаянный еретик, бесовское отродье!»
От дальнейшего следствия Азарьина избавил царь. Проведав о том, что зачисленные в навигаторы недоросли отлынивают от морского учения, он вызвал их в Петербург, куда перевели Навигацкую школу. Там им было велено в наказание бить сваи на Мойке, где сооружались амбары. А через несколько недель, когда царский гнев остыл, всех провинившихся отправили для обучения за границу, в Голландию.
Суслова Азарьин больше никогда не видел[24]. Гвоздь, вынутый из стены сусловского дома, он с тех пор всегда носил с собой, в память о встрече с земным христом.
По прибытии в Амстердам Азарьин вместе с другими командированными учениками поступил под надзор князя Ивана Борисовича Львова, приставленного царем следить за успехами дворянских детей в морских науках. Чужбина встретила новоиспеченных мореходов неласково. В сохранившемся письме Азарьин жалуется родителям на дороговизну съестных припасов, невыплату князем Львовым положенного содержания, сообщает также о своих невеликих успехах в изучении голландского языка, арифметики, навигации и добавляет, что с ужасом ждет наступления лета — времени, когда царский указ предписывал навигаторам выходить на голландских кораблях в открытое море — матросские сухарики отведать и ртом поср…ть. «Еще утонешь без покаяния и святого причастия», — делился Азарьин своими страхами.
Ужасное… оно повсюду. Выглядывает из темного леса, караулит под дверью, едет с тобой в одном вагоне. Ужасное… оно всегда. В эпоху царей и во время Первой мировой, в «лихие» девяностые и в наши дни. В прошлом, настоящем, будущем. Ужасное… оно во всем. Пялит безумные зенки сектанта, проливается с небес кровавым дождем, шепчет из жерла старой стиральной машины, звонит по домофону, доставляется курьером на дом. Ужасное уже здесь. В твоих руках! На страницах антологии «Самая страшная книга 2020».
Марк Аврелий, Ричард Львиное Сердце, Никколо Паганини… Эти имена рождают в воображении картины минувших эпох: Античности, Средневековья, Нового времени. В сборник исторических миниатюр вошли наиболее яркие факты биографий знаменитых правителей, злодеев, художников и философов прошлого, а также выразительные, но малоизвестные исторические эпизоды, относящиеся к разным странам и эпохам. Главная особенность автора в том, что он нащупывает детали, которые ускользнули от официальных летописцев, показывает характерные особенности великих, их привычки, слабости и пороки.
Книга известного писателя и историка С.Э. Цветкова посвящена эпохе расцвета Древней Руси (XI—XIII вв.). Автор показывает это время во всем его сложном противоречии: с одной стороны — бесконечные княжеские распри, с другой — настойчивое стремление великих представителей древнерусской государственности объединить страну. Цветков подробно прослеживает постепенное угасание могущества Киева и перемещение государственного центра тяжести на земли Северо-Восточной Руси. Необычайно интересно прорисованы ключевые фигуры этого времени: Юрия Долгорукого, Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо.
15 мая 1591 года в Угличе произошло событие, во многом предопределившее дальнейший ход русской истории. При загадочных обстоятельствах погиб восьмилетний царевич Дмитрий – последний отпрыск Ивана Грозного. А может, и не погиб – на этот счет у историков существуют различные мнения. От ответа на этот вопрос во многом зависит наше восприятие событий Великой русской смуты 1605–1613 годов. Кому присягнули русские люди в мае 1605 года – Самозванцу, или же все-таки истинному царевичу Дмитрию? Кто был убит годом спустя и чьим прахом москвичи зарядили пушку и выстрелили в сторону Литвы – Лжедмитрия или же законного царя, последнего Рюриковича? И наконец, кто же был канонизирован под именем царевича Дмитрия – настоящий сын грозного царя или какой-то другой, неизвестный отрок? На все эти вопросы читатель получит ответ в книге историка Сергея Цветкова «Царевич Дмитрий».
Известный писатель, автор многочисленных научно-популярных книг и статей, историк С.Э. Цветков подробно рассматривает один из самых драматических периодов древней русской истории — со второй половины 70-х годов X века до 1054 года. Это время кровавых династических распрей, коренного преображения духовных основ древнерусской жизни, блестящего взлета древнерусской государственности и культуры, напряженного поиска Русью своего места в мировом историческом процессе, время великих людей, великих событий, великих идей.
Известный писатель, автор многочисленных научно-популярных книг и статей, историк С.Э. Цветков предпринимает попытку дать целостную картину хода русской истории, которая отвечала бы современному уровню исторического знания. В книге рассматриваются вопросы древнеславянской истории и возникновения Русской земли. Большое место в книге уделено связям славянства со многими народами Евразии, выдвинут ряд новых идей и оригинальных взглядов на происхождение нашего государства и русского народа.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).