Карл Смелый. Жанна д’Арк - [3]

Прозвучали трубы.

Войско разделили на три корпуса, или, как говорили в те времена, на три рати, каждая по шестнадцать тысяч человек.

Численность каждой рати ровно вдвое превышала общее число англичан.

Все сеньоры развернули на ветру свои знамена, так же поступил и король, а храбрый рыцарь по имени Жоф­фруа де Шарни приготовился нести орифламму.

Герцог Орлеанский командовал первой ратью; в ней одной насчитывалось тридцать шесть отрядов под коман­дованием сеньоров-баннеретов и семьдесят два отряда под командованием простых рыцарей.

Дофин, звавшийся тогда герцогом Нормандским, — заметим мимоходом, что он был первым, кто носил титул дофина, — итак, дофин и двое его братьев, Людовик и Жан, командовали второй ратью.

Наконец, третьей ратью предводил — воспользуемся именно этим словом, которое было в ходу в XIV веке, — сам король, держа при себе самого юного из своих сыно­вей, четырнадцатилетнего Филиппа, герцога Туренского.

Когда настала минута двинуться на врага, король при­звал к себе четырех рыцарей. Фруассар сохранил для нас их имена.

Это были мессир Эсташ де Рибомон, мессир Жан де Ланда, мессир Гишар де Боже и мессир Гишар д'Англь.

— Скачите до того места, откуда будет видно войско англичан, — сказал им король, — а по возвращении рас­скажете мне, как они построились, и тогда я буду знать, как нам следует их атаковать — пешими или конными.

— Охотно, государь! — ответили четверо рыцарей.

И, направившись в разведку, они ехали до тех пор, пока им не открылся вид на все английское войско.

Ожидая их возвращения, король, верхом на белой как снег рослой лошади, проехал перед фронтом своих бое­вых порядков, радуясь видеть столько храбрых воинов, и громким голосом обратился к ним:

— Ну что ж, находясь в Париже, Орлеане, Шартре или Руане, вы грозили англичанам единоборством: «Пусть только мы окажемся лицом к лицу с ними, с копьем в руках и со знаменем над головой!» И вот вы здесь, а вон там англичане! Настал час выказать им ваш гнев и ото­мстить за причиненные вам беды; ибо сегодня, будьте покойны, мы непременно и безотлагательно сразимся с ними!

И те, к кому обращался король, отвечали ему рукопле­сканиями и говорили:

— Да поможет нам Господь, и все будет хорошо!

Между тем вернулись разведчики; они пробились сквозь толпу, окружавшую короля, и приблизились к нему.

Король сделал несколько шагов навстречу им.

— Ну, сеньоры, — спросил он, — какие у вас изве­стия?

— Превосходные, государь! — ответили они. — И даст Бог, у нас будет славная битва с нашими врагами.

— Однако, — спросил король, — каким образом они разместились и как нам следует с ними сразиться?

И тогда мессир Эсташ де Рибомон поклонился королю и ответил от имени всех четверых:

— Государь, мы изучили позиции наших врагов; у них, должно быть, две тысячи латников, четыре тысячи луч­ников и полторы тысячи бригандов.

— Что ж, мы знаем их численность, — произнес ко­роль, — но как они расположились?

— Государь, — отвечал рыцарь, который был одним из самых лучших и знающих воинов своего времени, — у них превосходное местоположение. Их наберется не более одного полка, но полк этот великолепно укре­пился! К ним ведет единственная дорога, проходящая между живыми изгородями и кустарниками, за которыми сидят в засаде лучники; эта дорога, ограниченная с обеих сторон живыми изгородями, имеет только один въезд, равно как и один выезд, через которые, прижавшись друг к другу, смогут проехать бок о бок лишь четыре латника. На вершине холма, среди виноградников и зарослей тер­новника, где невозможно передвигаться верхом, нахо­дятся их латники, все пешие, а за ними — лучники; так что у тех, кто пойдет в атаку, английские лучники будут с обоих флангов и спереди. А вам известно, государь, что эти лучники не из тех воинов, каких легко победить!

— Хорошо, мессир Эсташ! — произнес король. — Ну и как, по вашему мнению, нам следует атаковать?

— Государь, только в пешем строю, за исключением трехсот рыцарей, выбранных среди самых отважных, самых сильных и самых ловких, сидящих верхом на хоро­ших скакунах и предназначенных для того, чтобы взло­мать строй лучников и опрокинуть их; затем тотчас же двинутся наши полки, которые будут атаковать в руко­пашном бою и, следует надеяться, станут сражаться с великой отвагой и великим желанием. Что касается меня, государь, то это единственный совет, какой я могу вам дать. Пусть тот, у кого есть лучший совет, выскажет его.

— Это излишне, — возразил король, — ибо ваш совет мне весьма нравится, мессир Эсташ, и будет сделано так, как вы наметили.

Тотчас же король приказал двум маршалам проехать от полка к полку и отобрать триста самых сильных, самых ловких и сидящих верхом на самых лучших конях рыца­рей, чтобы в точности выполнить план атаки, намечен­ный мессиром Эсташем де Рибомоном.

Когда отбор был сделан, король отдал приказ спе­шиться всем, кроме трехсот рыцарей, которым предсто­яло опрокинуть лучников и разрушить их строй.

Помимо этого, он распорядился укоротить копья до длины в пять футов, чтобы с ними было легче обра­щаться, и снять шпоры.

Тем временем англичане укреплялись не только за счет складок местности и окружающей природы, но еще и копая траншеи, защищавшие лучников, а молодой принц — ему не исполнилось еще и двадцати шести лет — со своей стороны как мог воодушевлял своих вои­нов.