Карл – сценарий судного дня - [72]

– У тебя есть две бумаги, – напомнила мне Пончик.

– Точно.

Я вытащил предметы из инвентаря. Таинственное письмо. Сложенный лист с пятном крови. Я развернул его.

Письмо было коротким. Написано на языке, которого я не знал. Закорючки да треугольнички. Я просмотрел его свойства.

Таинственное письмо

Это пропитанное кровью письмо носила с собой орчиха Гам-Гам. Оно на совсем чуждом языке. Подсказка? Или список покупок? Ни хрена не прочитать его, и как узнать?

Я передал лист Мордекаю и развернул другой.

Входной пропуск

Когда вы идёте по улицам любого селения в границах Над-Города, безмозглые меченосные стражи начинают артачиться, ежели у вас при себе труп. У них чёрно-белые воззрения на законность, и в их глазах власть закона абсолютна.

Конечно, если у вас нет Входного пропуска.

Это письмо избавит вас от назойливости городских стражей, если вы не будете чрезмерно щеголять своими криминальными намерениями. Пропуск действителен только в границах того городского владения, в котором он выпущен.

В самом документе говорилось следующее: «Входной пропуск. Предъявитель сего действует по нашему распоряжению. Магистрат Перопад[76]».

– Не этого я ожидал, – вздохнул я.

Надо полагать, это был пропуск для выхода из-под ареста. Я убрал его в инвентарь.

– Я узнаю текст, – сказал Мордекай, не выпуская из рук Таинственное письмо. В его голосе звучала нервозность. – Я не могу его прочитать, но эти запятушки знаю. Это некроскрипт, шрифт мертвецов. То, что используют немёртвые маги. Возможно, это особый вид свитка. Но прочитать его может только тот, кто обладает соответствующим навыком в языке.

– Это имеет какое-то отношение к некромантам? – поинтересовался я.

– Может, да, а может, и нет. Когда я говорю «немёртвые маги», я употребляю эти слова в буквальном смысле.

– Те Красу как раз были настоящей нежитью, – сказал я. – Система назвала их призрачным классом.

– Обычно Красу – это пособники… пособницы у кого-то. Я думаю, что вы, друзья, столкнулись с личами.

– Что такое «личи»? – спросила Пончик.

Я ответил. Знал ответ благодаря игре «Подземелье и драконы».

– Так называют немёртвых магов, обречённых на вечную жизнь[77].

– Вроде того, – подтвердил Мордекай. – Довольно-таки отвратные монстры. Хотя и умное дерьмо.

Я задумался.

– Как связаны личи с этой пакостью из «Двести первой группы охраны»?

– Фитц, родной, ты не мог бы подойти к нам? – позвала Пончик.

Владелец паба появился на пороге служебной комнаты. Он вытирал глаза – несомненно, только что плакал.

– Да, ваше величество?

– Ты говорил, что боишься за Гам-Гам, что её обидят Красу. Что ты имел в виду? Откуда тебе вообще такие вещи известны?

Напор Пончика произвёл на меня впечатление. И я предпочёл ничего пока не говорить.

– Она мне сама говорила, – принялся объяснять Фитц. – Она искала этих… падших женщин. Но иногда она говорила, что слышала кого-то, когда заходила в проулки даже глубочайшей ночью. Ходила и, по её словам, видела этих Красу. Они пугали её. У неё бывали кошмары по ночам. Но она жалела этих женщин. Ей снилось, как одна падала с неба, немёртвая, а потом просто сидела и умирала, и некому было взять её за руку, некому было сказать, что всё будет хорошо. Матушка Гам-Гам была одной из этих… мадамок, так что сами понимаете. Ночная леди. И умерла, когда её ножом закололи. Гам-Гам нашла её наутро. Она просто сидела на крыльце. Притащилась домой и там, возле дома, умерла. За ней тянулась красная полоса в полкилометра, и никто не помог. Гам-Гам после этого зверски быстро повзрослела. Вот и прижилась в ней слабость к этим дамочкам. Лучшая она из орков, такую больше не встретишь. Чем-то жутким от неё разило, а я всё-таки любил её.

– Так Красу – обычные обитатели этого города? – спросил я.

– В этом городе нет понятия «обычный монстр», – сказал он. – Но то, что немёртвые таскаются по улицам, а магистрат – Тёмный священник, точно странно. Магистрат не управляет немёртвыми. Думаю, если бы там о них знали, то быстро запретили бы этим головёнкам летать почём зря. Гам-Гам говорила, что жаловалась, и магистрат разрешил ей выносить трупы.

Я обменялся взглядами с Пончиком.

– Магистрат, значит? А вы знаете, где контора начальника?

* * *

Пончик настояла на том, чтобы поставить фотографию Беа на столик возле кошачьего дерева, на котором она спала. Монго обрадовался фотографии в рамке куда меньше, чем Пончик. Собственно говоря, он пару раз принимался шипеть, и Пончику пришлось его утихомиривать.

Через некоторое время я похвалил его и почесал ему макушку. Он пожевал воздух, испуская искры своими заколдованными насадками для клыков.

Я решил обойтись без чтения. У меня были книги Луиса Ламура, но нам предстояло рано вставать. Интервью было назначено на более ранний, чем обычно, час, а я хотел перед этим проведать нашего магистратского управителя. Но таинственное письмо я достал. И всматривался в символы, стараясь их запомнить.

Хотя кошачье дерево было установлено по настоянию Пончика, сама кошка прыгнула ко мне на шею и устроилась на ней.

– Спокойной ночи, Карл, – сказала она.

– Спокойной ночи, Пончик, – ответил я и погладил её по голове.

– Пообещай, что ты не дашь мне умереть, как мама Гам-Гам, – вдруг попросила она. – Или как сама Гам-Гам. Ведь она, наверное, тоже была одна, когда умирала. Ей, должно быть, было страшно.