Карл – сценарий судного дня - [35]

Слишком медленно. Хезер замахнулась. Она была почти в пяти метрах, но черви хлестнули по мне, как плети. Дюжины червей обвились вокруг меня трижды, словно в фантасмагорическом тетерболе[42]. Мокрые, холодные концы червяков ударились о мои открытые бёдра. Я чувствовал, как они проникали внутрь моего тела. Мне нужны штаны. Мать-мать-мать-вашу-вашу, до чего же мне нужны штаны.

Как будто ножи входили под кожу.

Да, да, это моя новая плоть. Первородная плоть. Вкусная плоть… Как он силён. Мы его пробуем? Он хорошо насытит наших клоунов. Голод клоунов, первородный. Они прожорливы. И теперь они знают, как ты пахнешь.

Я выпустил Защитную оболочку, а из дымовых бомб как раз потянулся дымок. Оболочка разрезала червей, отделившихся от медведицы, и убила их. Их передние половины, проникшие в меня через кожу, отвалились. Медведица, которая уже почти нависла надо мной, дёрнулась назад, ударилась о землю и откатилась. Мой удар отбросил её не меньше чем на пятнадцать метров.

Что за адское представление?

Проникшие в меня куски червей немедленно заговорили в моём мозгу. Слова приходили все сразу, громоздились одно на другое. Я не смог бы сказать, произносил их один голос или тысяча. Мужской голос или женский. Ощущение было такое, будто некто погрузил грязные пальцы прямо в ткань моего мозга и потащил.

Да пошёл ты! Пошла. Пошло. Я умру, а не допущу, чтобы это повторилось. Так что вперёд!

Я ринулся к упавшей медведице, оставив Защитную оболочку позади. На бегу я разбрасывал извлечённые из инвентаря гайки, болты, гантели.

Тварь была слишком близко, потому я не мог прибегнуть к самогонной фляге или динамитной шашке. Вместо этого я взял бутыль с обычным самогоном и метнул её в медведицу изо всех сил. Бутыль разбилась о голову монстра. Я даже не предполагал, что сумею вложить в бросок столько энергии. Вот так. Даже при увеличившейся силе я не рассчитывал на такой эффект. Пришлось резко тормозить, чтобы остановиться.

Хезер заорала от ярости, а над её головой наконец появилась шкала здоровья. Сама медведица всё ещё лежала на спине, хотя и старалась подняться. Самогон расплескался по ней. Перед моими глазами возникла картина лужи с надписью «Горючая жидкость».

«Нечто новое», – подумал я, достал факел, зажёг его и швырнул в медведицу.

Ху-уш!

Самогон загорелся, я ощутил жар и залетел в облако дыма – как раз вовремя, чтобы увидеть: медведица, полностью охваченная огнём, поднялась на задние лапы. Красные и голубые языки пламени летели в ночной воздух. Взвившаяся огненная стена частично скрыла шкалу здоровья. Индикатор на воробьиный скок сдвинулся вниз, но пока даже не думал катиться в красную зону.

Пылающая медвежья туша завопила и покатилась на роликах в мою сторону.

Виск-виск-виск.

Если у вас никогда не было горящей медведицы с черепом вместо головы, если она никогда не катилась к вам на роликовых коньках, то вы не знаете, чего лишились.

Она споткнулась о гантель и повалилась. А когда поднялась снова, половина её меховой шкуры осталась на земле. Открылась грудная клетка, набитая червями так туго, что они казались похожими на клубок лапши. Правда, они сразу брызнули от огня в разные стороны.

Ради всего святого паскудства…

Одну штуку я приберегал для самой безысходной ситуация, и теперь достал её. Лотерейный билет из ящика везучего паскудника. Шаровая молния или Заварной крем? Шансы были – пятьдесят на пятьдесят. Или я получу огненный шар пятнадцатого уровня, который, наверное, мгновенно испепелит Хезер, или передо мной расплещется клубничный крем, который исцелит эту тварь.

Я неуклюже взял бумажный билетик в левую руку и поскрёб один из пяти кружков. То, что было под покрытием, начало крутиться. Замелькали меняющиеся изображения: то красный огненный шар, то розовая капля. От босса на роликах остался только скелет. В огне уцелели шляпа и коньки. Не осталось даже круглых выпученных глаз. Масса червей покрывала скелет, как будто его обмотали пряжей. Шкала здоровья опустела только наполовину.

По всей вероятности, прятаться в клубах дыма было бессмысленно: Хезер снова занесла лапу. Вращение кружка на билете остановилось.

Заварной крем. Вкусно!

Это произнёс громкий, тяжёлый, глубокий бас, как в кретинской игре «Давить конфеты»[43]. Внезапно и без всякой причины я вспомнил, как Беа играла в эту игру на телефоне с максимальной громкостью, когда я пытался посмотреть телевизор.

– Твою ж мать!

Я отскочил, когда шар размером в пляжный мяч взорвался и забрызгал медведицу. Она оступилась и опять повалилась на спину.

Медвежий скелет заорал от боли, когда капли заварного крема закипели на нём. Шкура и мех начали формироваться заново, какими-то нелепыми фрагментами, как в мультфильме с покадровой съёмкой. Медведица снова пыталась подняться. Что твой Терминатор, проклятая тварь. Индикатор её здоровья пополз вверх.

Но что-то изменилось. Роликовые коньки свалились с лап, когда Хезер начала шевелиться. Свалилась и шляпа. И тут же то и другое рассыпалось в пыль. На морде зверя появилась шкура. Медведица теперь не стояла во весь рост, а опустилась на четвереньки, как и полагалось четвероногому. Её изодранный чёрный мех, оказывается, сохранил серебристый блеск, что было особенно хорошо видно на морде.