Карл Либкнехт - [45]
Звонок председателя. Большое беспокойство на всех скамьях. Возбужденные восклицания с мест: «Должны ли мы терпеть это, господин председатель? — Государственная измена! — Это неслыханно!» Продолжительные звонки.
Либкнехт. Я имею право критиковать. Правду необходимо сказать. Вы хотите помешать мне сделать это…
Продолжительные возбужденные восклицания с мест. Продолжительные звонки.
Председатель. Господа, я прошу прекратить крики с мест. Я могу во всяком случае выразить мое сожаление, что немец употребил с этой трибуны такие выражения, какие последовали со стороны депутата д-ра Либкнехта.
Живое одобрение. Возбужденные восклицания с мест: «Он не немец».
Либкнехт. Вы — представители капиталистических интересов. Я — социал-демократ, представитель интернационального пролетариата.
Бурные крики: «Сумасшедший дом! — Бессмыслица!» Звонок председателя.
Председатель. Господа, я должен…
Длительное большое возбуждение. Длительные звонки.
Либкнехт. Ваши крики с мест — честь для меня. Это…
Непрекращающийся шум. Возбужденные крики с мест. Звонки председателя.
Председатель. Господа, так нельзя. Я прошу спокойствия.
Крики с мест: «Господин председатель, вы должны здесь навести порядок. — Долой его! — Мы не потерпим этого».
Д-р Либкнехт пытается продолжать говорить.
Длительные возбужденные крики с мест. Длительные звонки. Бурные крики с мест.
Председатель. Я должен просить вас, господа, сохранять спокойствие. Вы можете положиться на то, что я сохраню порядок (возбужденные крики с мест), также и порядок в отношении депутата д-ра Либкнехта (длительный шум. Голос с места: «Я прошу слова к порядку»), Я не могу теперь дать слова к порядку. Я должен поступать по регламенту.
Длительные возбужденные крики с мест: «Нет, нет» Он не должен говорить!»
Либкнехт. Господа, вчера в печати появилось сопоставление…
Бурные крики с мест: «Довольно, довольно!»
Либкнехт. Разве у вас так много такого, что вы должны скрывать? Правда должна быть сказана. Вчера в печати появилось сопоставление четвертого военного займа…
Длительное большое беспокойство и резкие требования лишить слова. Один из депутатов вырывает у оратора его бумаги и бросает их на пол. Длительные бурные апплодисменты. Все возобновляющиеся крики «браво!» Депутат д-р Либкнехт покидает трибуну и снова возвращается обратно.
Председатель. Господин депутат д-р Либкнехт, вы покинули трибуну?
Либкнехт. Господин председатель. Это подлое насилие. Я не удалялся. Бумаги, которые у меня вырвал один из членов рейхстага…
Длительные возбужденные крики с мест: «Он не должен говорить.» Либкнехт. Я поднял, господин председатель. Разве вы не видели, что у меня вырвали бумаги. Я еще на трибуне…
Длительные бурные крики: «Конец, конец». Звонок председателя.
Либкнехт. Господин председатель. Это бесчестно с вашей стороны. Можете ли вы оправдать это перед своей совестью?
Бурные возбужденные крики: «Долой его!»
Председатель. Господин депутат д-р Либкнехт, я призываю вас прежде всего к порядку, а потом я исключаю вас с заседания за грубое нарушение порядка в рейхстаге.
Длительное бурное одобрение. Депутат д-р Либкнехт хочет возражать, продолжает восклицать: «Это бесчестно!» Длительные звонки. Длящееся возбуждение всего зала».
Записавшихся больше нет. Прения закончены…
Когда в августе 1915 г. в рейхстаге на обсуждении стояло 4-е требование кредитов на войну, Либкнехт голосовал против них все еще в единственном числе. В декабре 1915 г. в рейхстаге обсуждалась уже пятая ассигновка на военные надобности. Тут впервые против военных кредитов голосовали 21 с.-д. депутат. Это были будущие «независимые», образовавшие теперь временную (группу «Sozialdemokratische Arbeitsgemeinschaft» — «классические» представители германского центризма; во главе этой группы тогда стояли Гаазе, Каутский, Бернштейн (во время войны последний перешел на позиции центризма).
21 декабря 1915 г. впервые выступили со своей публичной декларацией в рейхстаге эти центристы. 31 декабря 1915 г., в ночь под новый год, в квартире Карла Либкнехта собралась нелегальная все-германская конференция «группы Интернационал» (спартаковцы), и одним из пунктов порядка дня ее было отношение к оформившейся в декабре группе центристов, которых покойный ныне Юлиан Борхардт остроумно назвал «декабристами 1915 года». Под руководством Карла Либкнехта и Розы Люксембург были выработаны тезисы, содержащие всестороннюю оценку позиции этих центристов.
В этих полемических тезисах нашло себе яркое выражение тогдашнее настроение Карла Либкнехта.
«Единодушны ли они (т. е. 21 депутат) в основных взглядах? Нисколько! Кто они? Немногие из них — принципиальные приверженцы интернационализма, действительно отклоняющие лживую фразу о «защите родины», — а рядом с ними всякого рода пацифисты, публично по всякому поводу выставляющие напоказ свое «истиннопатриотичное» сердце, разного рода поклонники Гинденбурга и Фаль-кенгейма, но полагающие, что теперь Германия одержала уже достаточно побед; здесь собрались и враги и сторонники 4 августа, люди совершенно противоположного образа мыслей, вода и огонь».
Принципиальное единодушие является первой предпосылкой возможности серьезного действия. У наших «декабристов» отсутствует эта предпосылка, — констатируют спартаковцы.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.