Карьеристы - [11]
— Не по душе мне такие шумные конференции… Кто от этого выигрывает? Только враги!
— Это вы, тихони, виноваты, что приходится шуметь. Надо же бороться с врагами. А то сойдутся и ну болтать: один предлагает программу изменить, другой — тактику, третий — и программу, и тактику, а четвертый — не менять ни того, ни другого. Вавилонское столпотворение, друг мой, настоящее вавилонское столпотворение!.. Честное слово, забавно смотреть на такие комедии! — Крауялис сполз со стола. — Что-то я слишком разболтался… Ну да ведь не с чужим… Очень уж полюбил тебя, пока терся в центре. А вообще-то я привык действовать, а не языком трепать. — Он окинул взглядом стены кабинета, двинулся к двери, вернулся назад, засунул руки в карманы, остановился возле одной из картин, с минуту разглядывал ее, тихо насвистывая, и снова подошел к столу. — Значит, ты теперь директор департамента?.. Директор… Это, конечно, неплохо — быть директором. Лучше, чем никем? Так, так… Но какой, в конце концов, во всем этом смысл? — Теперь его глаза вдруг посуровели, сузились, по лицу пробежала темная тень. Некоторое время он смотрел на Домантаса, сжав зубы. — Скажи, ты собираешься мстить своим врагам? — спросил он, не спуская с Виктораса глаз.
—. Странные идеи приходят тебе на ум, Юргис! У меня нет личных врагов.
— А те, кто капает на тебя? С ними надо свести счеты! Обязательно!
— Пустяки… — махнул рукой Домантас. — Какие это враги? Я думаю, они не желают мне ничего плохого.
Крауялис помолчал минутку. Смотрел куда-то, мимо собеседника.
— Ты единственный человек… — пробормотал он.
— В каком это смысле единственный?
— Ты единственный из всех известных мне людей, который не поддается чувству мести. Это я и прежде в тебе замечал… Понятно, когда есть за душой что-то лучшее… Ну вот, снова я начинаю болтать ерунду!.. Клянусь, мне было приятно повидать тебя. Ну, желаю успеха и тому подобное… Сделал-таки карьеру, черт тебя побери!
Он энергично потряс Домантасу руку и, нахлобучив тут же, в кабинете, шапку, вышел.
Проводив его до дверей, Домантас вернулся к столу и принялся за прерванную работу. Но странные речи Крауялиса основательно задели его, и некоторое время он не мог сосредоточиться. Отодвинул в сторону бумаги и неприязненно подумал: «Ну и трепло этот Юргис: только и дела у него — ссорить всех и вся, без толку тратить дорогое время… Но в центре ему доверяют, и сторонников у него немало. Кое-кому здорово импонирует эта его несгибаемая суровость по отношению ко всем политическим противникам. Да и крикун он незаменимый. Впрочем, пусть его»…
И Викторас снова склонился над бумагами. Надо было спешно рассмотреть несколько срочных прошений, потому что уже приближались приемные часы.
Жизнь Домантасов словно солнцем обогрело.
Зина стала еще красивее, увереннее в себе. Во всем ее поведении появилась этакая солидность, весомость. Настроение у нее всегда теперь было приподнятое, праздничное. Встречаясь со старыми подругами, беседовала с ними не спеша, к каждой фразе добавляя: «Муж сказал так… Нет, нет, этого не может быть — муж другого мнения…» Она начала подыскивать новую квартиру и частенько останавливалась у витрин мебельных магазинов.
К возвращающемуся со службы мужу была предельно внимательна, старалась создать ему дома все условия для работы и отдыха. Наняла новую служанку, умеющую хорошо готовить, и все блюда в их доме подавались теперь на стол лишь с учетом его вкусов.
Теперь она не только любила своего Виктораса, но еще испытывала к нему как к директору департамента особое уважение. Это уважение проистекало из восхищения его новой должностью, она гордилась высоким постом мужа. Как-то даже обратилась к нему:
— Что прикажете, господин директор?
И хотя это, несомненно, было сказано в шутку, Домантасу стало не по себе. Весь тот вечер он был в плохом настроении, а за чаем сказал жене:
— Учиться тебе чему-нибудь надо: музыке своей или литературе… Было бы чем занять голову.
Однако Домантене пока не собиралась изучать ни музыку, ни литературу. Забот хватало. Приходилось думать о новой квартире, мебели, посуде и тысяче других мелочей, которые, по ее мнению, приличествовали положению директора департамента. Она весь день моталась по городу в поисках подходящего жилища. Наконец, пусть не в самом центре, приглядела не очень уж дорогую четырехкомнатную квартиру. Домантас отправился в магазин и купил в рассрочку заранее отобранную женой для салона мебель. В тот же день они переехали на новое место.
Когда мебель была доставлена и комнаты приведены в порядок, Домантене радовалась как ребенок:
— Ну, что скажешь? Правда, великолепно? Все как у людей! Доволен? Мы родились под счастливой звездой…
Конечно, Домантас тоже радовался. Ему было уютно и тепло с женой и Альгирдукасом. Однако департаментские дела не позволяли ему долго задерживаться дома. Каждый день он и после обеда возвращался в министерство и торчал там дотемна.
Однако радужное настроение первых дней новоселья шло на убыль, и порой Домантене начинала ощущать неудовлетворенность и скуку. И однажды вечером, когда она сидела с романом в руке, а муж трудился в своем министерстве на благо отечества, раздался звонок. Служанка доложила, что пришел «какой-то господин».
«Чердак, приспособленный под некое подобие мансарды художника. Мебели мало. На стенах рисунки, изображающие музыкальные инструменты. Беатриче играет на рояле вальс Шопена. Стук в дверь. Беатриче осторожно подходит к двери, прислушивается. За дверью голоса: «Открой!», «Беатриче!», «Пусти!», «Человек умирает!», «Скорей!» Беатриче отпирает дверь. Костас и Витас вносят на носилках Альгиса…».
Уже много лет не сходят с литовской сцены пьесы известного прозаика и драматурга Юозаса Грушаса. За них писатель удостоен Государственной республиканской премии и премии комсомола Литвы. В настоящий сборник включены наиболее значительные произведения народного писателя Литвы Ю. Грушаса; среди них — историческая трагедия «Геркус Мантас» — о восстании литовцев против крестоносцев; драма «Тайна Адомаса Брунзы» — трагическая судьба героя которой предрешена проступком его самого; трагикомедия «Любовь, джаз и черт» — о проблемах современной молодежи. В каждой своей пьесе Ю. Грушас страстно борется за душевную красоту человека, разоблачает уродующие его сознание пороки.
Автор рассказов этого сборника описывает различные события имевшие место в его жизни или свидетелем некоторых из них ему пришлось быть.Жизнь многообразна, и нередко стихия природы и судьба человека вступают в противостояние, человек борется за своё выживание, попав, казалось бы, в безвыходное положение и его обречённость очевидна и всё же воля к жизни побеждает. В другой же ситуации, природный инстинкт заложенный в сущность природы человека делает его, пусть и на не долгое время, но на безумные, страстные поступки.
Героиня этого необычного, сумасбродного, язвительного и очень смешного романа с детства обожает барашков. Обожает до такой степени, что решает завести ягненка, которого называет Туа. И что в этом плохого? Кто сказал, что так поступать нельзя?Но дело в том, что героиня живет на площади Вогезов, в роскошном месте Парижа, где подобная экстравагантность не приветствуется. Несмотря на запреты и общепринятые правила, любительница барашков готова доказать окружающим, что жизнь с блеющим животным менее абсурдна, чем отупляющее существование с говорящим двуногим.
Карл-Йоганн Вальгрен – автор восьми романов, переведенных на основные европейские языки и ставших бестселлерами.После смерти Виктора Кунцельманна, знаменитого коллекционера и музейного эксперта с мировым именем, осталась уникальная коллекция живописи. Сын Виктора, Иоаким Кунцельманн, молодой прожигатель жизни и остатков денег, с нетерпением ждет наследства, ведь кредиторы уже давно стучат в дверь. Надо скорее начать продавать картины!И тут оказывается, что знаменитой коллекции не существует. Что же собирал его отец? Исследуя двойную жизнь Виктора, Иоаким узнает, что во времена Третьего рейха отец был фальшивомонетчиком, сидел в концлагере за гомосексуальные связи и всю жизнь гениально подделывал картины великих художников.
Как продать Родину в бидоне? Кому и зачем изменяют кролики? И что делать, если за тобой придет галактический архимандрит Всея Млечнаго Пути? Рассказы Александра Феденко помогут сориентироваться даже в таких странных ситуациях и выйти из них с достоинством Шалтай-Болтая.Для всех любителей прозы Хармса, Белоброва-Попова и Славы Сэ!
Порой трудно быть преподавательницей, когда сама ещё вчера была студенткой. В стенах института можно встретить и ненависть, и любовь, побывать в самых различных ситуациях, которые преподносит сама жизнь. А занимаясь конным спортом, попасть в нелепую ситуацию, и при этом чудом не опозориться перед любимым студентом.
Название романа швейцарского прозаика, лауреата Премии им. Эрнста Вильнера, Хайнца Хелле (р. 1978) «Любовь. Футбол. Сознание» весьма точно передает его содержание. Герой романа, немецкий студент, изучающий философию в Нью-Йорке, пытается применить теорию сознания к собственному ощущению жизни и разобраться в своих отношениях с любимой женщиной, но и то и другое удается ему из рук вон плохо. Зато ему вполне удается проводить время в баре и смотреть футбол. Это первое знакомство российского читателя с автором, набирающим всё большую популярность в Европе.