Карьера - [7]
«Что это я нафантазировал?» — смешавшийся Корсаков понял, что Сергей Венедиктович уже давно наблюдает за ним.
— О-о… — сложив смешно губки, протянул Тимошин. — Да ты еще… Ого-го-го!.. Может быть, там у тебя?.. По секс-вопросам… Неувязочки были? Может, поэтому твои дела и затерялись?
Кириллу были неприятны и его смех, и шутки, и то, что Тимошин понял, что сейчас с ним произошло.
— А что, собственно говоря… — задал он сам себе вопрос. И так же молча и безжалостно ответил: «Это же — первая твоя мальчишеская любовь! Любовь мальчика к взрослой женщине…»
— Я же с Мариной был там! Все эти годы.
— Нашел оправдание! Да при их порнопромышленности никакая жена не сможет остановить. Особенно тебя!
И снова, поковыряв в тарелке, Тимошин неожиданно уважительно и с чуть заметным удивлением закончил:
— Кроме Марины.
И, быстро отведя глаза, спросил:
— Как она? Постарела, конечно?
«Зачем ему так нужно знать, что Марина постарела?» — подумал Кирилл.
— Ну… нельзя же быть вечно такой… Русалкой? — защищался Серега. — Забыл? Что я был влюблен в нее?
— Не помню, — сухо, отрезая этот разговор, ответил Кирилл.
— Что не помнишь? Постарела ли твоя жена? — попытался снова свести все на шутку Тимошин.
Кирилл Александрович поднял на него глаза, и Сергей, вздохнув, почти с завистью сказал:
— А у тебя еще чертики в глазах бегают! — и добавил с каким-то давним уважением: — Порода!
— Говорят… Давить нас надо?! — то ли серьезно, то ли приглашая посмеяться, сказал Корсаков. — Я вот и спрашиваю себя… А стоим ли мы ненависти, зависти? О любви я уже не говорю.
Когда он поднял глаза, то увидел, что лицо Тимошина, оказывается, было ему незнакомо. В нем были неизвестные ему запасы жесткости, тяжко настороженной задумчивости.
Мгновение они смотрели друг на друга, узнавая заново.
— А кто же тебе… Такие мысли внушает? — спросил, наконец, Тимошин. — А я — не верил…
Кирилл Александрович не успел понять, кому и чему не верил Сергей Венедиктович.
— Ну, в диссиденты… Ты меня раньше времени не записывай! — услышал он свой уклончивый ответ.
— А я все думал, чего это Корсаков меня «на ковер» к себе тащит? — будто издалека приглядывался к нему Тимошин. — Отчет за все годы, что там был… Решил потребовать?
Хотя он произнес эти слова и гаерски, несерьезно, напоминая о дистанции, Корсакову все же показалось, что не так уж спокойно у Сереги на душе.
— Мои отчеты ты наверняка знаешь… — развел руками Кирилл, не отступая от едва наметившегося противоборства. — Вроде и я могу? А?
Сергей сидел нахохлившийся, мял губы, проигрывал в голове варианты.
— Нелегко, нелегко… — неожиданно, быстро, по делу проговорил Тимошин.
— Что… Нелегко? — даже подался Кирилл.
— Все — нелегко! — Видишь… даже место для тебя найти — и то нелегко.
— А я вроде не просил? — насторожился Корсаков.
— Не ерунди! — не обидно махнул на него рукой Сергей. — Не будь у тебя серье-е-езных сложностей, ты бы мне просто так не позвонил!
Он подался вперед.
— Марина… так решила?
Кирилл Александрович неопределенно пожал плечами.
— Дети-то уже взрослые? У тебя же дочь невеста? Слышал я! Слышал…
Кирилл понял, что Сергей слышал больше, чем то, что Галя повзрослела.
— А я думал… Ты меня — к себе в отдел? Хотя бы предложишь… — с гусарской лихостью, неожиданной даже для самого себя, сказал Корсаков.
Тимошин замер. Лицо его стало по-детски конфузливо-радостным.
— Ну! Ты даешь! — искренно, во всю мочь, почти естественно засмеялся Серега.
У Кирилла Александровича защемило в груди от жалости к этому тяжелому, чуть нелепому, умному человеку. Он понял, что Серега Тимошин давно несчастлив. Беспокойно, одиноко несчастлив. И если бы Кирилл спросил себя, как он это понял, то, наверно, душа подсказала бы ему: «Сергей разучился смеяться!» Давно не делал этого… И сейчас, нужный, защитный, спасительный смех был для него нелегкой, нерадостной работой.
— Кончай! Прекрати… — строго и жалея его приказал Кирилл. — Раньше для тебя в этом не было бы ничего смешного.
— Ты эти разговорчики не слушай, — наклонился к нему Тимошин. — Русскому человеку только дай затаить зло. Ох, сколько их… В этом зале хотя бы… Вон стоит, смотри! Ждет. Поклонюсь ли я ему?
Кирилл Александрович понял, что эти слова относились к соседу его знакомой, его «феи детства».
Там… Кирилл видел такие лица множество раз, но ему казалось, что у нас их нет. Почти — нет! Нет такого класса или прослойки, или чего там еще — угодников, альфонсов, не обязательно постельных, но и политических, карьерных… Он знал даже их рукопожатия, потные холодные руки. Да, даже липкие!
— Кто это? — Кирилл не смог побороть кольнувшего его интереса.
— Пи-ишет… — протянул Серега. — Мы как-то с ним в опере случайно рядом сидели. Так он из меня душу вынул… Ох, и паршивец!
Корсакову показалось, что в интонации Тимошина прозвучало презрительное, но восхищение.
— Жигач! Фамилия такая…
Он сказал это так, будто эта была не фамилия, а подвид насекомого.
— Ну, поклонись же ты, в конце концов? — вдруг разозлился Кирилл и встал. — Я сейчас… на минутку.
Он, не оглядываясь, быстро прошел в фойе. На стенде вешали новые афиши. Имена певцов были ему малознакомые.
Ему захотелось позвонить домой, хотя само по себе это было нелепо. Длинные гудки в пустой, темной квартире…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Проза Александра Мишарина душевная, трогательная, порой грустная, но, безусловно, экспрессивная, рожденная самой нашей жизнью. Не стала исключением и эта книга. В ярких романе и трех повестях – и неожиданные повороты, и парадоксальные сюжеты, и крупные человеческие характеры, высеченные самой современностью. Главный конфликт, развивающийся в границах лихо закрученного сюжета, часто основан на взаимоотношениях человека и его прошлого и диалоге героя и его внутреннего голоса.
Герои пьес А. Вейцлера и А. Мишарина очень разные. Но их объединяет нечто общее — это благородство, неприятие лжи, фальши, бескорыстное отношение к жизни и к людям. Главный персонаж пьесы «Гамлет из квартиры № 13» — юноша, которого на пороге жизни постигли тяжелые переживания. Душевные борения героя, его духовное и нравственное возмужание — вот драматическое содержание пьесы. Моральные проблемы поставлены и в пьесе «Опасная тишина». Герой ее Дмитрий Крымов восстает против косности, сытого мещанства, стяжательства.Пьеса «День-деньской» с большим успехом идет на сценах наших театров.
Кто не помнит ошеломительного успеха спектакля Московского Художественного театра им. Горького по пьесе Александра Мишарина «Серебряная свадьба»?! Это была первая и, наверное, самая яркая постановка пьесы «нового времени».Еще до «Серебряной свадьбы» Александр Мишарин написал пьесу «Равняется четырем Франциям», поставленную сразу в двух московских театрах. Пьеса вызвала горячую полемику — она была написана и поставлена еще в период застоя.Александр Мишарин известен во всем мире и как соавтор сценария такого великого фильма, каким является «Зеркало», созданного Андреем Тарковским.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Американка Селин поступает в Гарвард. Ее жизнь круто меняется – и все вокруг требует от нее повзрослеть. Селин робко нащупывает дорогу в незнакомое. Ее ждут новые дисциплины, высокомерные преподаватели, пугающе умные студенты – и бесчисленное множество смыслов, которые она искренне не понимает, словно простодушный герой Достоевского. Главным испытанием для Селин становится любовь – нелепая любовь к таинственному венгру Ивану… Элиф Батуман – славист, специалист по русской литературе. Роман «Идиот» основан на реальных событиях: в нем описывается неповторимый юношеский опыт писательницы.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Мы приходим в этот мир ниоткуда и уходим в никуда. Командировка. В промежутке пытаемся выполнить командировочное задание: понять мир и поделиться знанием с другими. Познавая мир, люди смогут сделать его лучше. О таких людях книги Д. Меренкова, их жизни в разных странах, природе и особенностях этих стран. Ироничность повествования делает книги нескучными, а обилие приключений — увлекательными. Автор описывает реальные события, переживая их заново. Этими переживаниями делится с читателем.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.
Я набираю полное лукошко звезд. До самого рассвета я любуюсь ими, поминутно трогая руками, упиваясь их теплом и красотою комнаты, полностью освещаемой моим сиюминутным урожаем. На рассвете они исчезают. Так я засыпаю, не успев ни с кем поделиться тем, что для меня дороже и милее всего на свете.