Карьера - [8]

Когда он вернулся из туалета и причесывался перед большим зеркалом, оттягивая возвращение в зал, ему показалось, что знакомый женский силуэт проплыл в глубине зеркала.

Кирилл безотчетно напрягся.

— Извините…

Он оглянулся. Она стояла перед ним, и вблизи оказалось, что у нее не яркие, а темные, темные с желтыми стрелами, что ли, глаза. «Рысьи», — невольно подумал Кирилл.

— Спасибо вам… — начала она чуть хрипловатым голосом с едва уловимым южным выговором. Кирилл осторожно поклонился, как бы приглашая объяснить, за что она благодарна.

— Что вы вышли… Севе надо с ним поговорить, — быстрее и тише продолжила она. — Лина меня зовут.

— Кирилл, — он снова чуть наклонил голову.

— Мы с вами вместе не выступали?.. — она потерялась уже в середине вопроса.

— Я не артист.

Кирилл давал понять, что он знает, кто она такая, и это чуть приободрило ее.

— Да, Москва в общем-то небольшой город. Оказывается, что все друг друга знают.

У нее была очень домашняя, именно по-восточному домашняя, скрытая улыбка.

— Им очень надо было поговорить!

— Мне не спешить? — спросил он.

— Меня Лина зовут, — чуть настойчивее повторила она.

— Вы уверены, что Тимошин сможет что-нибудь сделать для вашего…

— Друга, — подсказала она, на мгновение отведя глаза.

— Для вашего друга?

— Если захочет, — Лина подняла лицо, и Кирилл вдруг снова поразился его красоте. Ему показалось, что она умеет, когда ей это нужно, казаться и моложе, и счастливее.

— Ему нужна поддержка. Разрешение… Именно сейчас! Очень нужна.

Она говорила эти, неожиданные для него, постороннего, искренние слова с открытостью и правотой человека, который обращается к другому человеку, такому же доброму, умному, сострадательному.

— Я могу чем-нибудь помочь?

Кирилл снова чуть поклонился, как бы принимая ее тон.

— Боялась попросить вас. Не знаю, на что я надеюсь… — Она снова потупилась, и Корсаков понял, что она гораздо умнее и жестче, и не слишком скрывает это.

— Так что же я должен сделать?

— Я могла бы пригласить вас? Вместе с вашим другом?.. — Она распахнула на него свои, уже кажущиеся только желтыми, глаза, и строгое лицо ее порозовело, прояснилось.

— Не понимаю? — смешался Кирилл Александрович.

— Очень просто. После ресторана заехать ко мне… к нам? «Добить вечер»? — она тихо засмеялась. — Мы же еще не старики?!

— Думаю… это невозможно.

Он взял себя в руки.

— Почему? — быстрее, чем нужно, спросила она.

— Надо знать Тимошина. — Чтобы смягчить отказ, он улыбнулся. — И его жену.

— Жаль… жа-а-аль… — протянула она и, как показалось Корсакову, тут же потеряла к нему всякий интерес. — Ну, извините, — поклонилась она и ушла, словно растворилась в полутьме, все осталось непонятным, даже тревожным.

Считать ли этот разговор знакомством? Почему она обращалась к нему, словно заранее зная, что не нарвется на грубость, отказ, дешевые заигрывания?

Кирилл снова повернулся к зеркалу и невольно провел пальцами по ощутимо-жесткой, к вечеру, щетине. Нет, никак нельзя было бы узнать в этом немолодом, замкнутом, неспокойном лице мальчишку-подростка в вечно драных штанах, в курточке, перешитой из отцовского кителя.

Он стоял вытянувшийся, одинокий, как оловянный солдатик. Компания очень пьяных и очень молодых парней шла прямо на него. Корсаков сделал шаг в сторону, но все равно один из них, рыженький, пухлый, как надувной шар, толстяк толкнул его в плечо.

— Ого… как каменный! — удивленно проговорил толстяк, и его насторожившиеся друзья поняли, что с этим грустным, подобранным мужиком лучше не связываться.

В узком коридоре, ведущем в ресторан, он неожиданно столкнулся лицом к лицу с Андрианом Кармановым. Тот стоял на дороге — крепкий, четырехугольный, с чуть брезгливым выражением узких губ, стриженой головой, которая, как и раньше, придавала ему сходство с заключенным.

— Здороваться надо, — кивнул ему на ходу Кирилл, но Карманов, по обычности, не обратил внимания. И по-прежнему довольно беззастенчиво рассматривал его.

— Ну? Чего уставился? — грубо спросил Кирилл Александрович. — Давно не видел?

— Давно, — усмехнувшись, согласился Андриан.

Они стояли в коридоре, присматриваясь друг к другу. Старые — не враги, не недоброжелатели. А что-то более сложное…

— Не успел приехать, а уже с сильными мира сего? И обязательно надо было привезти Тимошина сюда? Показать, что ты по-прежнему «рядом»? — продолжал ухмыляться Андриан.

— А ты все так же ревнив к моим успехам? — сорвался Кирилл.

— Каким успехам? Где они?

— Ну, а у тебя-то что? — уже не в шутку рассердился Корсаков.

— У меня все, как нужно. — Андриан отвел глаза, и лицо его снова приобрело то фальшиво-значительное выражение, которое так безотказно производило впечатление на людей. «Просто какой-то приблатненный Мефистофель», — с бессильной яростью подумал Кирилл.

— Ты… все там же? — зачем-то спросил он.

— Я много где! — Карманов посмотрел ему прямо в глаза, и Кириллу стало неприятно, что этот человек так хорошо знает его. Пусть знания эти больше чем двадцатилетней давности, но это не утешало.

— Зря ты приперся сюда с ним. Он — пустое место. Пузырь!

Андриан говорил спокойно, со знанием дела, «делясь информацией», которую он сам ценил и знал, что оценит Корсаков. Он делал шаг к Кириллу, и тот понимал это. Хотя сейчас все в нем восставало против малейшей подачки Карманова.