Карэле Карэле и другие волшебные существа - [32]

Только спустя несколько лет Юта случайно проговорилась о том, что у неё начинает получаться: в дождливые вечера, изредка. И Карэле в очередной раз поразился, как мало он знает даже о самых близких людях.

VI. Йольский огонь

На деревянном столе в пекарне догорала последняя свеча. Неяркий свет ложился на руки и колени Алли, сидевшей на низкой скамеечке у остывающей печи. Пряди пышных тёмных волос упрямо выбивались из-под стягивающей их ленты, рассыпаясь по клетчатому зимнему платью. Блики танцевали на лезвии ножа, которым она очищала яблоки для глинтвейна. Тонкая, полупрозрачная лента кожуры плавно стекала в глиняную миску. Рядом уже стоял наготове большой котёл.

В пекарне пахло еловыми ветками, развешанными по стенам. На печи красовался большой венок, перевитый лентами, цвет которых было не различить в полутьме. В подсвечниках ждали своего часа длинные белые свечи.

Остальные обитатели дома тоже были здесь. Мадален неспешно протирала пыльные бутылки с вином. Тётушка Нанне, кухарка, дремала, сложив полные руки на коленях.

Юта и Лина, вооружённые полотенцами, сидели за длинным столом, где обычно раскатывалось тесто. Сейчас он был чисто вытерт и наполовину уставлен только что вымытыми кружками. Мокрая посуда по воздуху подлетала к девушкам, сухая тем же путём отправлялась на другой конец стола — невидимка Ивер тоже не сидел без дела.

Экономка Мона, пользуясь последними лучами света, просматривала записи в маленькой карманной тетради. Карандаш недовольно постукивал по столу.

За дверью послышались тяжёлые шаги, и в проёме показался широкоплечий, приземистый силуэт Ронима. Старик, прихрамывая, дошёл до свободного табурета, сел и вытянул правую ногу, массируя колено.

— Готово, огонь во всех печах я погасил, — сообщил он. — Самое время для страшных историй, а, барышни?

— Ещё бы! — воскликнула Юта. — Мы уже всё закончили!

Мадален согласно кивнула, ставя на место последнюю бутылку.

— А эти истории очень страшные? — робко донеслось из самого тёмного угла. Молоденькая горничная Сейли, которая сидела так тихо, что про неё все забыли, испуганно поглядывала на Ронима.

— Конечно! — заверила её Лина. — Жуть просто!

Мадален бросила на подругу укоризненный взгляд и опустилась на лавку рядом с Сейли, успокаивающе улыбнувшись ей. Та плотнее закуталась в тёмный шерстяной платок и обречённо шмыгнула носом.

— На то и Йоль! — хмыкнул Роним. — Так про что рассказывать-то?

— Про господина Карэле! — выпалила Юта, с опаской косясь на хозяйку: не обидится ли та за дерзость. — Про то, куда он ходит за новым огнём!

Алли только покачала головой, пряча улыбку. Каждый год одна и та же песня! Впрочем, неудивительно, таков уж Карэле, и она давно с этим смирилась.

— Ну что ж, — протянул Роним, вытягивая вторую ногу, — это, пожалуй, можно. Наш огонь, сами знаете, непростой. Чуть не полгорода потом за ним придёт, разве что Момсы какие откажутся. От того огня, что господин Карэле в йольскую ночь приносит, добро прибывает, а зло дом сторонкой обходит. Это дело проверенное.

— Год назад кто-то слух распустил, будто наш огонь — из той железной дверцы, за которой пламя преисподней, — обиженно припомнила Лина. — Вот дураки-то! Дверца у хозяина припрятана и крепко заперта, а уголёк он всегда с улицы приносит.

— Да уж известно, кто у нас слухи распускает, — фыркнула Юта.

— Господин Карэле, понятное дело, не рассказывает, где огонь берёт, — продолжил старик, нахмурив брови, и болтушки замолчали. — Вот люди и гадают. Говорят, например, что он выбирается за окраину, а там вскакивает на огромного чёрного кота, да и был таков. Несёт его кот за леса, за горы, к логову последнего дракона. Тот спит, да одним глазом смотрит, не идёт ли кто. Но господин Карэле на чёрном коте мимо него молнией проскочит, дракон его пламенем опалить не успеет — одну только искру тот ладонью поймает. И в горшок её, на угли. А там уже кот его в мгновение ока к городу вернёт.

Ивер, кое-что знавший о чёрных котах, хмыкнул с досадой, но смолчал.

* * *

Пат, занесённый снегом, готовился к Йольской ночи. В некоторых домах уже тушили последний огонь, и они на глазах погружались в безмолвие и темноту. Карэле знал, что где-то в гостиной или на кухне ещё горят последние поленья, и семьи сидят вокруг, наблюдая за гаснущим пламенем. Тёплые блики пляшут в глазах притихших детей, пока те слушают истории. Кондитер хмыкнул, представив, сколько рассказчиков сейчас развлекают малышню сказками о нём самом. Чего греха таить — некоторые он сам же и придумал.

Трость бесшумно ныряла в снег, оставляя за собой длинные косые прочерки. Покачивался на плетёных шнурах горшочек для углей, используемый только для того, чтобы принести в эту ночь домой новый огонь. Карэле шёл туда, где каждый год, чего бы это ни стоило, добывал один-единственный уголёк.

* * *

Свеча погасла, и Мона, с досадой вздохнув, убрала тетрадку в карман платья. Что же, в праздник работать не положено. Она откинулась на спинку стула и сложила руки на коленях.

— Ещё я слышал, будто хозяину помогают призраки. Дескать, давным-давно он кого-то из них освободил, упокоил как надо, и с тех пор тот призрак в благодарность является ему в Йольскую ночь.