Караян - [29]

По-видимому, справедливо сказать, что американских музыкантов дирижерская манера Караяна раздражает больше, чем их европейских коллег. Караян тоже предпочитает европейцев. Американские оркестры располагают меньшим репетиционным временем, и из-за этого сам концерт порой превращается в очередную репетицию, где дирижер непременно должен показывать важные моменты и указывать музыкантам, что от них требуется. Поскольку американские оркестры не могут похвастаться такими щедрыми государственными субсидиями, какие получают Западноберлинский оркестр или „Concertgebouw“[168] , количество их репетиций ограничено, то в результате они зависят от дирижера больше, чем следовало бы. Караян же давно поднялся на ту ступень своей карьеры, когда он может репетировать сколько угодно. С Западноберлинским филармоническим оркестром он отрабатывает одни и те же произведения до тех пор, пока каждая нота не войдет в кровь и плоть музыкантов. В таких условиях оркестру не нужны обычные указания от Караяна, и сам Караян не должен о них заботиться. Но если у Караяна есть возможность беспрепятственно добиваться желаемой степени исполнительского совершенства, зачем ему соглашаться на куда менее благоприятные условия работы американских оркестрантов? В недавнем интервью Караян откровенно сказал, что не видит смысла в гастрольных выступлениях с оркестрами США или какой-нибудь другой страны. В ноябрьском номере журнала «Грамофон» за 1972 год Элан Блит писал: «На мой вопрос, вернется ли он когда-нибудь в Англию дирижировать оркестром «Нью Филармония», Караян ответил, что не может этого сделать, поскольку не привык готовить что-либо впопыхах. «Это ничего не даст ни оркестру, ни слушателям. Я должен в совершенстве знать и произведения, и исполнителей». Караян все-таки дирижировал американскими музыкантами снова, но при особых обстоятельствах. В 1967 году Караян основал свой Зальцбургский пасхальный фестиваль, на котором он предполагал сам поставить и дирижировать полным циклом «Кольца Нибелунга», рассчитывая сделать это за четыре года. Но поскольку постановка в Зальцбурге оперного спектакля, рассчитанного всего на несколько публичных представлений, стоила колоссальных денег, Караян предложил другим театрам купить постановку целиком за соответствующую сумму. Как выяснилось, это было под силу только нью-йоркской Метрополитен-опера; к тому же театр принимал большинство условий Караяна. Генеральный директор «Мет» Рудольф Бинг раньше упорно избегал Караяна, поскольку учитывал общественное недовольство прошлым Караяна. Однако к середине шестидесятых годов Бинг осознал, что «Мет» нуждается в столь прославленном дирижере, как Караян, каковы бы ни были его личные грехи. Поскольку Бинг как раз думал о новой постановке «Кольца», предложение Караяна оказалось как нельзя более своевременным. Ко всему прочему компания «Истерн Эрлайнз» пожертвовала на постановку 500 000 долларов, поскольку, как заявил президент компании Флойд Д. Холл, «это хорошее помещение капитала, да и реклама неплохая». Караян, несомненно, предпочел бы выписать Западноберлинский оркестр, с которым выступал в Зальцбурге, но этому воспротивились в Америке. Итак, если Караян хотел, чтобы на постановку выделили достаточно средств, ему ничего не оставалось, как подчиниться их требованиям и удовлетвориться оркестром Метрополитен-опера.

Снова Караяну пришлось встать перед музыкантами, которые могли питать к нему неприязнь, и работать в непривычно плохих условиях. Но по утверждению Мартина Майера, Караяну не пришлось особенно волноваться: «Реакция оркестрантов на первой репетиции в театре 7 ноября была враждебной не более чем обычно, а на спектакле оркестр играл с Караяном лучше, чем с каким-либо другим дирижером в этот сезон. Ведь вторая мировая война окончилась двадцать два года назад» («Нью-Йорк таймс мэгэзин», 3 декабря 1967 года).

Однако реакция критики на «Валькирию»[169] в интерпретации Караяна была совсем иной. Так называемый «камерный подход» к Вагнеру обескуражил многих обозревателей, которые писали, что компании «Истерн Эрлайнз» вряд ли стоило финансировать и рекламировать постановку. Вот что сказал Гарольд К. Шонберг в газете «Нью-Йорк таймс»: «Первый акт был, мягко говоря, необычным. Караян, по-видимому, исходил из положения, что коль голоса певцов не слишком сильны, то оркестр следует приглушить и тем самым помочь певцам. В соответствии с этой предпосылкой дирижер чрезвычайно снизил звучность, а кроме того, замедлил темпы... в результате получил совершенно изысканный камерный звук... Остальными актами Караян неожиданно продирижировал вполне традиционно в смысле темпа и динамики. Уже давно стены театра не слышали подобной интерпретации Вагнера» («Нью-Йорк таймс». 22 ноября 1967 г.).

Шонберг признавал тем не менее, что любителям ненатуралистического подхода к Вагнеру (к которым критик себя не причисляет) «трудно и мечтать о лучшем спектакле». Спустя несколько недель он написал статью, вполне прояснившую его отношение к подобного рода спектаклям. Направляя свои критические стрелы на высказывания художника Шнейдера-Симсена, приведенные в программе «Валькирии», Шонберг обвинил его, а следовательно, и Караяна в чрезмерном осовременивании «Кольца». Попытку найти в тетралогии параллели с бедами нашего времени он назвал «интеллектуальным бредом». Сам Вагнер, однако, не опровергал подобное истолкование его музыкальных драм, а его внук Виланд в последние годы утверждал именно такое их прочтение на Байрейтском фестивале. Сейчас уже общепризнано, что мифы, подобные «Песне о Нибелунгах»