Караван в Хиву - [100]

Шрифт
Интервал

Да распахана там пашня
Яровая.
Пашня пахана не плугом,
Не сохою.
А распахана та пашня
Яровая
Мурз киргизских да хивинских
Копиями.
Выборонена та пашня
Яровая
Лишь копытами киргизских
Диких коней.
И засеяна не житом,
Не пшеницею,
А засеяна та пашня
Яровая
Удалых наших казаков
Головами…

За глинобитной стеной на время смолкали глухие удары копыт: это ночные стражники, проезжая мимо, останавливались послушать песню «ференги урусов», а потом осторожно отъезжали прочь досматривать темные улицы засыпающего города.

Хан Каип принимает решение

Вновь потекли дни ожиданий, заполненные мелкими хлопотами, а Григорий Кононов и Демьян Погорский вместе с Федором почти целую неделю в окружении любопытствующих хивинцев чинили дворик Тохта-момо, которую перед этим несколько раз навещали, сговариваясь с соседями устроить «уме» – день коллективного труда и привести в должное состояние ее глинобитный домик.

– Вот так у нас на Яике строят! – шутил Федор, тяжелым заступом трамбуя землю около зарытого нового столба. На этом столбе прочно держался заново перекрытый айван. – Не тяп да ляп, а век стоять будет!

– Корош урус, корош! – подбадривал Федора сосед Тохта-момо, тучноватый уже, но довольно проворный Сейид, который с завидной ловкостью выводил вверх стену вокруг дворика в местах, где она основательно пообвалилась, так что во двор можно было войти, не утруждая себя поисками калитки. Два молодых сына Сейида едва успевали подносить отцу густую белесую глину. Мастер выкладывал ее толстым слоем поверх предыдущего, которому давали время закаменеть под неистовым летним солнцем. Потом мастер спешил помочь женщинам наращивать из глины же суфу или, никому не доверяя, сам натянул новые бычьи пузыри на пустые глазницы окон, сквозь которые вошедшему во дворик невольно открывалась возможность увидеть и посетовать на убогую бедность одинокой женщины.

Всякий рабочий день у Тохта-момо заканчивался обильным пловом, для приготовления которого Григорий Кононов и Данила не жалели денег.

– Уедем мы, – говорил Рукавкин казакам, – а здешние простолюдины и год и два, проходя мимо этого подворья, будут говорить: здесь «ференги урусы» были, помогали матери погибшего от рук Елкайдара Ахмеда. Не трястись же нам в добром деле над каждой копейкой!

Тохта-момо, смущаясь и радуясь чужому вниманию и тому, что о ее сыне вдруг вспомнили не только урусы, но и соседи, не знала, куда и усадить дорогих гостей. Однако Григорий всякий раз на самое почетное место приглашал Сейида, которого все в округе именовали не иначе как «арбакеш уста», то есть мастером изготовлять большие двухколесные арбы и повозки.

– Садитесь вы здесь, почтенный арбакеш уста, – уже без труда подбирая хорезмийские слова, говорил Григорий и на восточный манер прижимал к груди руки, при этом оглаживая широкую седую бороду. – Мы ваши ученики в работе, сядем рядышком.

– На моих арбах едва не половина хивинцев ездит, – не без гордости говорил Сейид, польщенный почтительным отношением к нему убеленного сединой «ференги уруса». И долго расспрашивал новых знакомцев, как и на чем ездят в стране белых снегов и сильных морозов. Дивился, что урусы делают арбы не на двух, а на четырех колесах.

– В нашем тесном городе на такой арбе трудно повернуть в боковую улицу, соседу стену вокруг двора развалишь скоро. Ваши улицы, выходит, много шире. И глинобитных стен вы не строите вокруг двора? Из дерева? Вы богаты деревом, а у нас его, сами видите, мало, и оно в большой цене. Лишний столб под айван не поставишь.

Приходили помочь и прочие караванщики, а Лука Ширванов, вдруг расщедрившись, принес два отреза доброго сукна и русского полотна, а к ним еще тяжелую головку сахара. Положил подарок на зыбкий стол, который предстояло еще Маркелу Опоркину перебрать и укрепить намертво, чтобы не рассыпался совсем, смущаясь всеобщего восхищения, поклонился хозяйке:

– Вот от нас на добрую память, носите на здоровье да не поминайте лихом, если что… И не корите за малый дар: доброму и сухарь на здравие, а злому и мясное не впрок, так говорят на нашей сторонке.

Недели через две после столь неожиданного возвращения Малыбая к россиянам наведался Якуб-бай, известил, что письма он развез по адресам. Теперь пребывает в большой тревоге: как-то порешат купцы и чем порадуют при повторном приезде к ним – либо дадут согласие на визит к хану Каипу, либо по робости откажутся, сберегая свой покой.

– Было бы славно осенней прохладой пройти через пески, – высказался по этому поводу Данила и влажным платком осторожно собрал капли пота около глубоко ввалившихся серых глаз: чтобы не падать замертво от немилосердного солнцепека, почти весь день пили зеленый чай. Казалось россиянам, что донимает их не только добела раскаленное солнце на непривычно бледно-голубом небе без единого облачка, но и само небо, и желтые пески, от которых даже по ночам полыхает жаром, как от покрасневших камней в только что протопленной бане.

Вторично Якуб-бай объехал своих новых знакомцев в первых числах августа, а потом явился к Даниле Рукавкину. Маркел Опоркин дежурил во дворике, увидел входящего хивинца, сразу догадался об удаче его предприятия.


Еще от автора Владимир Иванович Буртовой
Последний атаман Ермака

Печально закончилась Ливонская война, но не сломлен дух казацкой дружины. Атаман Ермак Тимофеевич держит путь через Волгу-матушку, идет бить сибирского хана Кучума. Впереди ли враг али затаился среди товарищей?…Вольный казачий круг и аулы сибирских татар, полноводный Иртыш и палаты Ивана Грозного, быт, нравы и речь конца XVI века — в героическом историческом полотне «Последний атаман Ермака».


Щит земли русской

Две великие силы столкнулись у стен Белого города. Железная дружина киевского князя Владимира Святославовича и темная рать печенегов — свирепых и коварных кочевников, замысливших покорить свободную Русь… Без страха в бой идут безжалостные степняки, но крепко стоит русская рать за стенами белгородской крепости.В книге известного русского писателя Владимира Буртового есть все: кровопролитные сражения и осада крепостей, подвиги и интриги, беззаветная любовь к родной земле и жестокие предательства, великолепное знание исторических реалий и динамично развивающийся, захватывающий сюжет — словом все, что нужно настоящим поклонникам исторического романа и любителям увлекательного эпического чтения.


Над Самарой звонят колокола

Крестьянский парнишка Илейка Арапов с юных лет мечтает найти обетованную землю Беловодье – страну мужицкого счастья. Пройдя через горнило испытаний, познав жестокую несправедливость и истязания, он ступает на путь борьбы с угнетателями и вырастает в храброго предводителя восставшего народа, в одного из ближайших сподвижников Емельяна Пугачева.Исторический роман писателя Владимира Буртового «Над Самарой звонят колокола» завершает трилогию о Приволжском крае накануне и в ходе крестьянской войны под предводительством Е.


Демидовский бунт

1751 год. Ромодановская волость под Калугой охвачена бунтом. Крестьяне, доведенные до отчаяния бесчеловечностью Никиты Демидова, восстают против заводчика. Наивно веря в заступничество матушки-государыни Елизаветы Петровны, они посылают ей челобитные на своего утешителя. В ответ правительство отправляет на усмирение бунтовщиков регулярные войска и артиллерию. Но так уж повелось исстари, натерпевшийся лиха в родном дому русский мужик не желает мириться с ним. Кто ударяется в бега, кто уходит в казаки, кто отправляется искать страну мужицкого счастья – Беловодье.


Cамарская вольница. Степан Разин

В «Самарской вольнице» — первой части дилогии о восстании донских казаков под предводительством Степана Разина показан начальный победный период разинского движения. В романе использован громадный документальный материал, что позволило Владимиру Буртовому реконструировать картину действий походных атаманов Лазарки Тимофеева, Романа Тимофеева, Ивана Балаки, а также других исторических личностей, реальность которых подтверждается ссылками на архивные данные.Строгая документальность в сочетании с авантюрно-приключенческой интригой делают роман интересным, как в историческом, так и в художественном плане.


Самарская вольница

Это первая часть дилогии о восстании казаков под предводительством Степана Разина. Используя документальные материалы, автор воссоздает картину действий казачьих атаманов Лазарьки и Романа Тимофеевых, Ивана Балаки и других исторических персонажей, рассказывая о начальном победном этапе народного бунта.


Рекомендуем почитать
Меч Ислама. Псы Господни.

В четвертый том собрания сочинений Р. Сабатини вошли романы «Меч ислама» и «Псы Господни». Действие первого из них приходится на время так называемых Итальянских войн, когда Франция и Испания оспаривали господство над Италией и одновременно были вынуждены бороться с корсарскими набегами в Средиземноморье. Приключения героев на суше и на море поистине захватывающи. События романа «Псы Господни» происходят в англо-испанскую войну. Симпатии Сабатини, безусловно, на стороне молодой и более свободной Англии в ее борьбе с притязаниями короля Филиппа на английскую корону и на стороне героев-англичан, отстаивающих достоинство личности даже в застенках испанской инквизиции.


Археология русского интернета. Телепатия, телемосты и другие техноутопии холодной войны

Эта книга – увлекательное путешествие через культурные слои, предшествовавшие интернету. Перед читателем предстает масштабная картина: идеи русских космистов перемежаются с инсайтами калифорнийских хиппи, эксперименты с телепатией инициируют народную дипломатию и телемосты, а военные разработки Пентагона помогают создать единую компьютерную сеть. Это захватывающая история о том, как мечты о жизни без границ – географических, политических, телесных – привели человека в идеальный мир бесконечной коммуникации. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.


Записки декабриста

Библиотека проекта «История Российского государства» — это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков. Иван Дмитриевич Якушкин (1793–1857) — один из участников попытки государственного переворота в Санкт-Петербурге в 1825 году. Он отказался присягать Николаю I, был арестован и осужден на 25 лет каторжных работ и поселение. В заключении проявил невероятную стойкость и до конца сохранил верность своим идеалам.


Эра великих географических открытий. История европейских морских экспедиций к неизведанным континентам в XV—XVII веках

Известный британский ученый профессор Джон Перри представляет историю европейских географических исследований и открытий, развития торговли и поселений за пределами Европы с начала XV до конца XVII века. Это была эра, когда Европа открывала для себя мир за пределами своей территории. Она началась с Генриха Мореплавателя и португальских путешествий и закончилась 250 лет спустя, когда «разведка» была почти завершена. Профессор Перри рассматривает политические, экономические и религиозные стимулы, побудившие европейцев к исследованиям и завоеваниям, а также анализирует природу и проблемы их поселений на колонизированных землях.


Тайны хазар и русичей. Сенсации, факты, открытия

Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.


Бунтари и мятежники. Политические дела из истории России

Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.


Гул

Июль 1921 года. Крестьянское восстание под руководством Антонова почти разгромлено. Выжившие антоновцы скрылись в лесах на юго-востоке Тамбовской губернии. За ними охотится «коммунистическая дружина» вместе с полковым комиссаром Олегом Мезенцевым. Он хочет взять повстанцев в плен, но у тех вдруг появляются враги посерьёзнее – банда одноглазого Тырышки. Тырышка противостоит всем, кто не слышит далёкий, таинственный гул. Этот гул манит, чарует, захватывает, заводит глубже в лес – туда, где властвуют не идеи и люди, а безначальная злоба бандита Тырышки…


Казаки

Роман "Казаки" известного писателя-историка Ивана Наживина (1874-1940) посвящен одному из самых крупных и кровавых восстаний против власти в истории России - Крестьянской войне 1670-1671 годов, которую возглавил лихой казачий атаман Степан Разин, чье имя вошло в легенды.


Проклятый род

Роман-трилогия Ивана Сергеевича Рукавишникова (1877—1930) — это история трех поколений нижегородского купеческого рода, из которого вышел и сам автор. На рубежеXIX—XX веков крупный торгово-промышленный капитал России заявил о себе во весь голос, и казалось, что ему принадлежит будущее. Поэтому изображенные в романе «денежные тузы» со всеми их стремлениями, страстями, слабостями, традициями, мечтами и по сей день вызывают немалый интерес. Роман практически не издавался в советское время. В связи с гонениями на литературу, выходящую за рамки соцреализма, его изъяли из библиотек, но интерес к нему не ослабевал.


Ивушка неплакучая

Роман известного русского советского писателя Михаила Алексеева «Ивушка неплакучая», удостоенный Государственной премии СССР, рассказывает о красоте и подвиге русской женщины, на долю которой выпали и любовь, и горе, и тяжелые испытания, о драматических человеческих судьбах. Настоящее издание приурочено к 100-летию со дня рождения писателя.