Караван в Хиву - [103]
Якуб-бай умолк, склонился в низком поклоне, потом сделал шаг назад от трона.
Из купеческих рядов вышел еще один хивинец, которого Данила Рукавкин не единожды встречал в караван-сарае за торгом невесомыми шелковыми тканями и чудесно расписанными коврами. Знал, что это он через Аиса Илькина прикупил себе немало его, Родиона и Луки Ширванова товаров для перепродажи в иных хорезмийских городах.
Грузный купец рухнул на колени перед троном, да так резко, что тяжелая чалма упала на красный ковер и, будто белая срубленная голова, покатилась к ногам повелителя Хорезма. Купец охнул на весь зал, а хан Каип чуть приметно улыбнулся, наблюдая из-под прикрытых век, как купец торопливо подхватил чалму и водрузил ее на продолговатую, сияющую глянцем, совершенно лысую голову.
– За себя и за «ференги урусов» просит хорезмийский торговый народ, о мудрейший и благороднейший из ханов, да продлит Аллах бессчетные годы твоей бесценной жизни. Отпусти урусского караван-баши и дозволь нам торг вести с ними. Дарами в казну повелителя не поскупимся. Кутидор Якуб-бай присоветовал, и мы все порешили, о милосерднейший из владык, вернуть «ференги урусам» плату за товары, которые взяты у них на время нашим бесценным владыкой. И просим принять те товары от нас, недостойных твоих подданных, как малый, ничего не стоящий дар, – и снова головой в ковер ткнулся, теперь придерживая рукой чалму.
Чуть приметно дрогнули черные брови хана, но тут же его зоркие немигающие глаза прошлись по купеческим рядам, отыскали и замерли на Даниле Рукавкине. Не успев даже порадоваться словам хивинского купца о возврате денег за побранные ханом товары, Данила непроизвольно сжался, как сжимается в трубочку беззащитный, опавший с дерева лист под горячим солнечным лучом. Большим напряжением воли пересилил оцепенение и по российскому обычаю поклонился рукой до пола, давая понять хану, что он заметил его державный взгляд.
«Покличет ли к себе? И что спросит?» – промелькнула короткая мысль.
Но хан Каип резко отвел от Рукавкина взгляд, повернул голову в сторону окна: по стенам зала, выложенным разноцветными – голубыми, белыми, светло-зелеными узорчатыми плитками, метнулся яркий луч, отраженный большим алмазом под роскошным белым пером на ханской чалме.
– А что нам скажет посланец белой царицы?
Яков Гуляев отвесил хану глубокий поклон, выпрямился, поправил волнистые черные волосы над высоким лбом, которые выбились из-под суконной мурмолки. По красивому худощавому лицу прошла нервная дрожь и пропала в длинных, ниже подбородка, усах. Когда заговорил, голос слегка был перехвачен спазмой волнения, но после нескольких слов Яков успокоился, лицо озарилось легким румянцем: наконец-то хан Каип признал в нем посланца императрицы! Много, очень много это значило не столько для него лично в такую трудную минуту, сколько для родного Отечества.
– О мудрейший повелитель Хорезма! Что может быть благороднее и важнее, чем мир между нашими народами? Два дружных соседа в беде и одним куском лепешки насытятся; враждующим же и никчемного песка в пустыне не поделить поровну. С таким вот пожеланием и снаряжал нас и российский караван в далекую дорогу господин оренбургский губернатор. О том же и письма его были к пресветлому хану.
Тяжело выдохнул рядом с Данилой Рукавкиным Малы-бай и чуть слышно одобрительно поцокал языком.
Каип-хан некоторое время молча смотрел на сгрудившихся перед ним купцов, словно решал их судьбу.
– Утяган-бек, прими письма и прошение у кутидора Якуб-бая, – вдруг негромко проговорил он, потом добавил: – А теперь все идите.
Хан поднялся и в сопровождении телохранителей неслышно удалился. Стражники увели сначала Якова Гуляева, а потом проводили купцов в просторный двор и через двойные ворота.
В ответ на многострадальный взгляд Родиона Михайлова: ну что, какова была встреча от хана? – Данила молча, в гнетущем состоянии неопределенности, развел руками, будто хотел сказать часто повторяемую на Руси присказку: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!»
Родион сумрачно надвинул мурмолку на светлые выгоревшие брови и уточнил:
– Впустую, выходит? Потянет еще эту канитель хан Каип…
– Посмотрим, братья, во что обернется купеческое хождение во дворец. Но думается мне, что хан Каип теперь совет будет держать со своими вельможами, коль скоро тут же не нашелся, как распорядиться нашей судьбой, – пояснил Данила. – Будем ждать, вдруг да переменятся ветры над Хорезмской землей.
– Савсем, однака, понятна, чуть-чуть, – весело изрек Аис Илькин. Данила, а за ним и остальные караванщики дружно рассмеялись этой шутке, и будто тяжкий груз наконец-то свалился у каждого с души. Приободренные решением хорезмийских купцов уплатить деньги вместо хана, с пожеланием добрых известий из Таш-хаули, разошлись по своим далеко не временным уже пристанищам.
Хотя и ждали, а все же неожиданным был для россиян приход Якуб-бая и шигаула к ним на следующий же день. Хивинцев угостили сытным обедом, а к чаю щедро выставили привезенные еще с собой сладости. Сапарбай, предвкушая богатые подарки от «ференги урусов», щедро черпал серебряной ложечкой душистый мед, прихлебывал чай и, смешно склонив голову к правому плечу, блаженно, словно ребенок-сладкоежка, причмокивал и от удовольствия жмурил раскосые глаза.
Печально закончилась Ливонская война, но не сломлен дух казацкой дружины. Атаман Ермак Тимофеевич держит путь через Волгу-матушку, идет бить сибирского хана Кучума. Впереди ли враг али затаился среди товарищей?…Вольный казачий круг и аулы сибирских татар, полноводный Иртыш и палаты Ивана Грозного, быт, нравы и речь конца XVI века — в героическом историческом полотне «Последний атаман Ермака».
Две великие силы столкнулись у стен Белого города. Железная дружина киевского князя Владимира Святославовича и темная рать печенегов — свирепых и коварных кочевников, замысливших покорить свободную Русь… Без страха в бой идут безжалостные степняки, но крепко стоит русская рать за стенами белгородской крепости.В книге известного русского писателя Владимира Буртового есть все: кровопролитные сражения и осада крепостей, подвиги и интриги, беззаветная любовь к родной земле и жестокие предательства, великолепное знание исторических реалий и динамично развивающийся, захватывающий сюжет — словом все, что нужно настоящим поклонникам исторического романа и любителям увлекательного эпического чтения.
Крестьянский парнишка Илейка Арапов с юных лет мечтает найти обетованную землю Беловодье – страну мужицкого счастья. Пройдя через горнило испытаний, познав жестокую несправедливость и истязания, он ступает на путь борьбы с угнетателями и вырастает в храброго предводителя восставшего народа, в одного из ближайших сподвижников Емельяна Пугачева.Исторический роман писателя Владимира Буртового «Над Самарой звонят колокола» завершает трилогию о Приволжском крае накануне и в ходе крестьянской войны под предводительством Е.
1751 год. Ромодановская волость под Калугой охвачена бунтом. Крестьяне, доведенные до отчаяния бесчеловечностью Никиты Демидова, восстают против заводчика. Наивно веря в заступничество матушки-государыни Елизаветы Петровны, они посылают ей челобитные на своего утешителя. В ответ правительство отправляет на усмирение бунтовщиков регулярные войска и артиллерию. Но так уж повелось исстари, натерпевшийся лиха в родном дому русский мужик не желает мириться с ним. Кто ударяется в бега, кто уходит в казаки, кто отправляется искать страну мужицкого счастья – Беловодье.
В «Самарской вольнице» — первой части дилогии о восстании донских казаков под предводительством Степана Разина показан начальный победный период разинского движения. В романе использован громадный документальный материал, что позволило Владимиру Буртовому реконструировать картину действий походных атаманов Лазарки Тимофеева, Романа Тимофеева, Ивана Балаки, а также других исторических личностей, реальность которых подтверждается ссылками на архивные данные.Строгая документальность в сочетании с авантюрно-приключенческой интригой делают роман интересным, как в историческом, так и в художественном плане.
Это первая часть дилогии о восстании казаков под предводительством Степана Разина. Используя документальные материалы, автор воссоздает картину действий казачьих атаманов Лазарьки и Романа Тимофеевых, Ивана Балаки и других исторических персонажей, рассказывая о начальном победном этапе народного бунта.
События 1922 года отразились на всем ХХ веке, и продолжают влиять на нас сто лет спустя. Империи пали. Официально был создан Советский Союз, а Италия Муссолини стала первым фашистским государством. Впервые полностью опубликованы «Бесплодная земля» Т. С. Элиота и «Улисс» Джеймса Джойса. В США сухой закон был на пике, а потрясенная чередой скандалов голливудская киноиндустрия продолжала расти. Появилось новое средство массовой информации – радио, а в Британии основали Би-би-си. В послевоенном обществе, уже измененном кровопролитной травмой и пандемией, нравы прошлого казались еще более устаревшими; «ревущие двадцатые» начали грохотать, возвестив начало «века джаза». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
История семьи Наполеонов скрывает множество тайн и загадок. Среди подобных темных пятен истории самой могущественной семьи XIX века долгое время считалась судьба сына императора Наполеона III – принца Империи. Загадочная гибель наследника французского престола все последующие десятилетия была окружена завесой фальсификаций и замалчиваний. Ещё большей тайной для современников и потомков стала история жизни внука императора Наполеона III и сына принца Империи. Влиятельные силы вычеркнули последнего кронпринца Франции из европейской истории, и, казалось, его имя потеряно для нас навсегда. Авторы книги изучили массу исторических свидетельств, реконструировали историю бегства кронпринца и нашли документальные свидетельства его тайной жизни вдали от родины. Исследователь, автор научно-популярных книг Светлана Ферлонг и писатель, сценарист Эндрю Дж.
Роман писателя и композитора «восточной ветви» эмиграции Н. Иваницкого «Земля Тиан» (1936) повествует о приключениях двух русских шанхайцев-авантюристов, отправившихся на поиски драгоценных залежей платины в далекую и труднодоступную провинцию Китая. Туда же, в «землю Тиан», направляется труппа русских кабаретных танцовщиц во главе со странным китайцем-импресарио и проходимцем-переводчиком… Обложка на этот раз предложена издательством.
«Зеркало наших печалей» – новая книга Пьера Леметра, завершение его трилогии, открывающейся знаменитым «До свидания там, наверху». Она посвящена «странной войне» (начальному периоду Второй мировой), погрузившей Францию в хаос. Война резко высвечивает изнанку человеческой натуры: войска вермахта наступают, в паническое бегство вовлечены герои и дезертиры, люди долга и спекулянты, перепуганные обыватели и авантюристы всех мастей. В центре событий – та самая Луиза Дельмонт – девочка, которая некогда помогала Эдуару Перикуру делать фантастические маски, чтобы он мог скрыть лицо, изуродованное взрывом.
Трагические события 1991 года изменили судьбу нашей страны. Но не только августовский путч, но и многое другое, что происходило в том году, все еще таит в себе множество тайн и загадок. Люди, далекие от власти, и не подозревают, что в основе большой политики лежат изощренные интриги, и даже благие цели достигаются весьма низменными средствами. Иногда со временем мы узнаем подлинный смысл этих интриг. Иногда все это остается для нас тайной. В своей книге Л. Млечин, опираясь на неизвестные прежде документы и свидетельства непосредственных участников событий, в первую очередь высокопоставленных сотрудников комитета госбезопасности РСФСР, рассказывает, как в том году развивались события в стране. Книга предназначена для широкого круга читателей.
Июль 1921 года. Крестьянское восстание под руководством Антонова почти разгромлено. Выжившие антоновцы скрылись в лесах на юго-востоке Тамбовской губернии. За ними охотится «коммунистическая дружина» вместе с полковым комиссаром Олегом Мезенцевым. Он хочет взять повстанцев в плен, но у тех вдруг появляются враги посерьёзнее – банда одноглазого Тырышки. Тырышка противостоит всем, кто не слышит далёкий, таинственный гул. Этот гул манит, чарует, захватывает, заводит глубже в лес – туда, где властвуют не идеи и люди, а безначальная злоба бандита Тырышки…
Роман "Казаки" известного писателя-историка Ивана Наживина (1874-1940) посвящен одному из самых крупных и кровавых восстаний против власти в истории России - Крестьянской войне 1670-1671 годов, которую возглавил лихой казачий атаман Степан Разин, чье имя вошло в легенды.
Роман-трилогия Ивана Сергеевича Рукавишникова (1877—1930) — это история трех поколений нижегородского купеческого рода, из которого вышел и сам автор. На рубежеXIX—XX веков крупный торгово-промышленный капитал России заявил о себе во весь голос, и казалось, что ему принадлежит будущее. Поэтому изображенные в романе «денежные тузы» со всеми их стремлениями, страстями, слабостями, традициями, мечтами и по сей день вызывают немалый интерес. Роман практически не издавался в советское время. В связи с гонениями на литературу, выходящую за рамки соцреализма, его изъяли из библиотек, но интерес к нему не ослабевал.
Роман известного русского советского писателя Михаила Алексеева «Ивушка неплакучая», удостоенный Государственной премии СССР, рассказывает о красоте и подвиге русской женщины, на долю которой выпали и любовь, и горе, и тяжелые испытания, о драматических человеческих судьбах. Настоящее издание приурочено к 100-летию со дня рождения писателя.