Караван счастья - [41]
За нарядным изобильным столом и рассказал мне старый учитель вот какую историю.
В самом конце 20-х годов на памирский пограничный пост прибыл новый командир. Два месяца добирались он и его семья с сопровождающими из Оша. Верблюжья тропа вилась по поднебесным перевалам, головокружительным кручам, отвесным карнизам. Жену пограничника и детей несли под балдахином на специальных носилках. Привез с собой командир интересный багаж: семена помидоров, огурцов и капусты, клубни картофеля. Посадил прямо на территории погранотряда. Сосед — дехканин Кишкарбек Рызобеков попросил диковинных семечек и тоже посеял на своих грядках.
Жизнь командира была неспокойной: недаром первым на Памире за бои с басмачами в тот год его удостоили ордена. Словом, не до посадок. Ну и урожай получился чахлым. Когда командира перевели в другое место, расставаясь, он сказал, что овощи в этих краях выращивать — только добро переводить.
Ну а Кишкарбек уже после его отъезда собрал богатый урожай никогда до этого не виданных плодов. Семена раздал родственникам, соседям. А через год, как утверждает молва, продиктовали дехкане письмо красному командиру Ивану Васильевичу Панфилову, а это был он — будущий Герой Советского Союза, легендарный генерал-майор. В письме написали, что-де прекрасный ты человек, Иван Васильевич, хорошо бьешь басмачей, отлично говоришь, но плохой… земледелец.
А дети Кишкарбека — Хособек и Довронбек, — когда подросли, стали известными на весь Бадахшан «картофельными чемпионами» — урожаи меньше 500—600 центнеров с гектара не получали. Да только долог был путь к этим урожаям.
Когда Худоеру Юсуфбекову было совсем мало лет, впервые пересек он Памир на шее верблюдицы, к которой привязала его мать. Уже потом, лет через пять, пастушонком, исходил много горных троп пешком, в деревянных колодках-каушах и просто босиком, а еще больше, когда одевал уже кожаные ичиги и на стартовую точку высоко в горы его привозила машина. Горцы не зря окрестили Худоера Юсуфбекова Директором Памира. Сколько же тысяч километров прошагал он!
Привычка так и осталась на всю жизнь. И сегодня на работу он ходит с одного конца Душанбе на другой пешком.
— Чему вы так и не научились в жизни? — спрашиваю Юсуфбекова.
— Двум вещам. Не умею танцевать. И не стал оратором. Все имеет объяснение. В студенчестве было не до танцев: по ночам ходил на завод бутылки мыть, разгружать брички с хлебом в магазине, на старших курсах — в карантинной инспекции работал. Знаете, как питался? Утром — чечевичная каша, в обед лепешка со сметаной, вечером — хлеб, соль и вода. Первый костюм на четвертом курсе купил — заработал деньги на практике. Даже был грустный курьез: в юбилей института наградили меня Почетной грамотой ЦК комсомола, вручать должны были на торжественном собрании в оперном театре. А меня туда не пустили билетеры: не понравился мой ватник и хлопчатобумажный свитер.
А почему говорю неважно? Много месяцев, целые годы провел в горах в одиночестве. Это уже после института. Бывало и зимовал один в саду.
Если бы начать жизнь снова, хотел бы что-то изменить в ней? Пожалуй, нет. Каждому человеку нужны трудности. Они закаляют, вырабатывают твердый характер, формируют убеждения.
Сегодня Худоер Юсуфбеков — ректор того самого сельскохозяйственного института — главного вуза республики, который закончил в 1954 году. Да только был до ректорства и другой путь, 27-летний. Его избрал Худоер осознанно, когда уехал по окончании учебы на родину, в край, где горы встречаются со вселенной и где только пытливым и одержимым позволяет гордый Памир посмотреть на себя свысока.
На Памир я попала, когда Худоера Юсуфбековича там не было уже несколько месяцев. Встретили меня его ученики и последователи. Но присутствие Юсуфбекова я чувствовала во всем так же, как мои собеседники его отсутствие. В разговорах нет-нет да и мелькнет: «Юсуфбеков звонил… говорил… советует… напоминал, …приглашал аспирантов».
В яководческом совхозе «Булункульский», что на четырехкилометровой высоте, рассказывал директор Осман Атабаев, как по технологии Юсуфбекова засевают они горные склоны травами, сколько получают сенной массы, как проходят гарантированные зимовки овец и кутасов — не страшны теперь животным суровые зимы, — и каждый раз называл имя Юсуфбекова. Даже уголь завозят жителям его стараниями. А терескен — лучшая пища кутасов — идет только на корм. И опять «доказал», «ввел», «добился» Директор Памира.
Большой друг комсомола и его воспитанник, он еще ни морально, ни физически не перешагнул возрастной академической черты. И хотя я уже была с ним знакома лично, значимость всего сделанного академиком поняла только здесь.
…С Алешей Ивановым, 24-летним ученым Памирского биологического института, целый день бродим осенним садом. Сад диковинный — единственный на такой высоте в мире. 612 гектаров отданы под эксперименты. На высоте альпийских перевалов. В Европе, пожалуй, ее штурмуют лишь смельчаки. Здесь же штурмовать ничего не надо: сел в центре Хорога на городской автобус, попетляет тот вдоль Гунта то правым, то левым его берегом восемь километров до Шахдары и, пожалуйста, приехали: сад. Прямо на склоне Шугнанского хребта. Правда еще надо попыхтеть, чтобы до него подняться, хоть и асфальт ведет до самого городка. Если отсюда смотреть в бинокль, то высоко, прямо у вершины Висхарва, видны зеленые заросли его высокогорного участка — береза, смородина, боярышник, жимолость. Целых 50 видов на высоте 2900 метров. Основная часть сада пониже на полкилометра.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Мария Михайловна Левис (1890–1991), родившаяся в интеллигентной еврейской семье в Петербурге, получившая историческое образование на Бестужевских курсах, — свидетельница и участница многих потрясений и событий XX века: от Первой русской революции 1905 года до репрессий 1930-х годов и блокады Ленинграда. Однако «необычайная эпоха», как назвала ее сама Мария Михайловна, — не только войны и, пожалуй, не столько они, сколько мир, а с ним путешествия, дружбы, встречи с теми, чьи имена сегодня хорошо известны (Г.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.