Каратила - [16]

Рядом, на задних рядах, сидели три парня, которые сразу не понравились Егору. Это были классические гопники. Они посматривали вокруг с пренебрежением, криво усмехаясь и показывая всем своим видом, что вокруг собрались одни ботаники и лошары.

На собрании быстро выбрали актив — двух старост, которыми стали Серега Лебедев и Толик Токарев, отслужившие в армии и внушавшие доверие своим степенным внешним видом. Потом выбрали комсорга — симпатичную девушку Юлю Черникову.

Юрий Михайлович еще раз уточнил списки и опустил народ по домам, готовиться к полуторамесячной поездке на картошку. Конечно, Егору никак не улыбалось провести столько времени в каком-то занюханном колхозе, но делать было нечего, и они с Сашкой поехали по домам.

На следующее утро первокурсники собрались у входа в институт, где их уже ждали автобусы. Товарищу Егора Сашке Петрову в последний момент все же удалось обзавестись медицинской справкой, и он благополучно избежал всеобщей трудовой повинности.

В автобусе Егор, пристроив тяжеленный рюкзак на коленях, сел рядом с забавным дагестанцем Гимбатовым, который поступил в институт сразу после трех лет, отданных службе в морфлоте. Гимбат, как его сразу окрестили студенты, оказался очень веселым и открытым парнем. Как это было принято в Дагестане, он очень серьезно занимался вольной борьбой и даже получил звание кандидата в мастера спорта. Его смуглое черноусое лицо с постоянной улыбкой на губах не портили даже уши, сломанные на борцовском ковре.

— У нас в Дагестане некоторые парни специально сами ломают себе уши, чтобы все видели, что они занимаются борьбой, — весело рассказывал он Егору. — Но свои уши я не ломал, у меня это честно заработано, я ведь борьбой занимаюсь чуть ли не с пеленок.

— А я тоже немного занимался самбо, — поддержал тему Егор. — Сейчас, правда, хожу на каратэ, мне это дело больше нравится.

— Послушай, — оживился Гимбат. — У меня двоюродный братишка есть. Его Закиром зовут. Он на три года младше меня и тоже занимается каратэ. Мы с ним вместе сюда поступали, только я на электромеханический факультет, а он — на горный. Надо будет потом вас познакомить, а то он расстраивался, что здесь, в незнакомом городе, не знает, куда пойти тренироваться.

— Хорошо, приедем обратно, и я его отведу к нашему тренеру.

Гимбат быстро нашел общий язык со всеми парнями и девчонками. Он горланил песни и всю дорогу смешил Егора и собравшуюся вокруг компанию, травя забавные байки из своей службы в морфлоте.

— Прихожу, значит, я к своей девченке домой — оживленно жестикулируя, рассказывал он — Она хотела меня своим родителям показать, замуж за меня босяка видать собиралась, а мне это, в тот момент, было как вилы в задницу. Прихожу я к ней, а там все такие интеллигенты, сразу с порога видно непростые люди — образованные. Зашел я значит, по форме одетый, познакомился с родителями, и они меня пригласили пройти в зал. Пока ее мамаша, аппетитная должен я вам сказать дамочка, накрывала на стол, ее папаша важно так поговорил со мной о том, о сем. А потом, когда все сели обедать, мы с ее папашей естественно остограмились, потом еще и еще. Папаша быстро ушел в аут, так что, задрых прямо там на диване. И когда я уже собрался уходить, то в порыве добрых чувств, прощаясь, смачно хлопнул ее мамашу ладошкой по заднице, и вежливо так говорю ей — Охренительно готовишь мамаша. Больше меня в тот дом не приглашали, я и сам не знаю почему — грустно закончил Гимбат, под гомерический хохот всего автобуса.

Через пару часов автобусы подъехали к небольшому двухэтажному ветхому зданию бывшей школы, где студентам предстояло прожить ближайший месяц. Первокурсники быстро разбежались по зданию. Всем нужно было разместиться, найти себе кровати собрать их, а также получить матрасы и постельные принадлежности.

Егор поселился вместе с Гимбатовым и еще десятком парней. Через пару часов, когда Егор с Гимбатом собирали железные кровати с провисшими металлическими сетками, в комнату зашел расстроенный Юра Донов. Он держался рукой за левый глаз, прикрывая платком свежий фонарь.

— А по какому такому случаю торжественная иллюминация? — удивленно спросил Гимбат, кивая на его подбитый глаз.

— Да я с Рулем сцепился из-за кровати, — нехотя ответил Юра. — Я себе на складе хорошую кровать нашел, с крепкой не провисшей сеткой, а он у меня ее захотел забрать. Я не отдавал. Ну, слово за слово, вышли из общаги и подрались. Результат, как говорится, налицо.

Руль — это было прозвище Тамика Вариева, одного из троицы блатных недорослей. Кроме Руля в тройку входили Армен Оганесян — Ара и Костя Киреев — Кот. Они с самого начала держались нагло и заносчиво, свысока поглядывая на остальных студентов. Институт был нужен им только для того, чтобы отмазаться от армии.

— Ладно, не расстраивайся, шрамы украшают мужчину, — утешил Юру Гимбат и, обращаясь к Егору, заметил: — А этим орликам надо будет как-нибудь крылышки-то обрезать.

— Угу, — кивнул Егор, соглашаясь с новым приятелем.

После обустройства студентов собрали на улице, где и провели распределение по бригадам. Кот и Руль пристроились на кухне, а Ара попал в бригаду Егора и Гимбата, которого как бывшего флотского старшину назначили бригадиром. Вечером после ужина Егор с Гимбатом вместе вышли в спортгородок и от души повозились. Несмотря на занятия каратэ и тренировки с Люлю, Егор ничего не мог в борьбе поделать с более легким, но удивительно вертким Гимбатом.