Карандаш. История создания и другие подробности - [42]
Со временем Вуд сам стал краснодеревщиком, но не порывал с карандашным производством. Неизвестно, был ли прав Хорис Хосмер, когда утверждал что «голова и руки Вуда помогли Манроу нажить состояние»[181], но, видимо, он действительно изобрел первые машины, которые начали применять в изготовлении карандашей[182]. Его пресс для склеивания карандашей мог одновременно удерживать более полутора тысяч штук, а приспособление для обрезания концов карандашей было столь совершенным, что «его вряд ли можно было дополнительно усовершенствовать или упростить». По-видимому, он изобрел первый в карандашной промышленности станок, с помощью которого можно было одновременно вырезать в дощечках по шесть канавок для грифелей. Вуд также усовершенствовал фрезу для придания карандашам требуемой формы, в том числе шестигранной и восьмигранной[183]. Он не получал патентов на изобретения, и во второй половине XIX века их копии появились у нью-йоркских производителей карандашей. На Парижской выставке 1867 года, где достижения Америки в области машиностроения получили всеобщее признание, золотые медали присудили швейной машине, машине для обметывания петель и машине, которая делала по шесть карандашей за одну операцию.
Но в первой половине XIX века Америка, как и ее карандашная промышленность, еще отнюдь не была наводнена машинами. Эбенезер Вуд, «настоящий джентльмен по виду и поведению»[184], за работой читал стихи, как с теплотой и умилением вспоминал вышеупомянутый «простак» Хосмер. Он же одобрительно заметил, что, таким образом, по крайней мере один из карандашный мастеров, зарегистрированных в качестве таковых в переписи XIX века, имел литературные увлечения. Однако Эбенезер Вуд был не единственным подобным американцем.
Сколько бы ни было в Америке карандашных мастеров, в первой четверти XIX века они уже достигли некоторого мастерства. Эндрю Аллен, торговец канцелярскими принадлежностями в Бостоне, утверждал в каталоге товаров за 1827 год, что «всегда поощрял американских производителей и всегда будет предлагать покупателям отечественные канцелярские изделия хорошего качества»[185]. На деле прямую конкуренцию им составляли зарубежные товары, которые ему, очевидно, удавалось закупать по всему миру. Его каталог также свидетельствует о некоторой дискриминации американских товаров — так, гусиные перья из Америки («огромный выбор по различным ценам») шли строкой ниже, чем перья из Англии «превосходного качества», но строкой выше, чем просто «хорошие» перья из России. Покупателям предлагались также голландские перья и «красивые лебединые перья для людей с большими руками» наряду с приспособлениями для их очинки («большой ассортимент перочинных ножей из стали-серебрянки производства компании „Роджерс“»), а также «ножи для подчисток», позволяющие исправить ошибку, сделанную пером и чернилами.
Разумеется, перочинными ножами можно было также точить карандаши, чьи следы стирались гораздо легче, чем чернильные, с помощью резиновых ластиков, также продающихся у Аллена. В каталоге 1827 года было несколько видов карандашей, включая изделия в виде кисточек из верблюжьей шерсти и карандаши в наборе с записными книжками в ослиной коже. Важно то, что каталог демонстрирует рабочее состояние американской карандашной промышленности: у Аллена в продаже имелись и английские, и американские простые карандаши, причем каждый сорт предлагался в двух вариантах — с черным и красным грифелем. Подозрительно отсутствие карандашей из Франции и Германии. Возможно, французские карандаши было нелегко раздобыть, а немецкие, доступные для импорта, не закупались по причине их низкого качества.
В те времена торговцы не раскрывали источники поставок, поэтому в каталоге не указаны имена ни английских, ни американских мастеров, вследствие чего невозможно сказать, карандаши каких производителей, работавших в окрестностях Бостона в середине 1820-х годов, соответствовали стандартам Эндрю Аллена. Но наверняка среди них были те, кто старался делать карандаши, способные конкурировать с лучшими английскими образцами.
9. Семья американских производителей карандашей
В начале XIX века стремление к самообразованию и экономической самостоятельности было свойственно не только зарождающемуся классу инженеров и карандашных мастеров, но и американским гражданам вообще, поэтому род их занятий, указанный в переписи или в какой-нибудь анкете, во многом зависел от того, чем они занимались на момент опроса. Вот что ответил один гражданин из Конкорда, который в 1837 году обучался в Гарварде, на вопрос секретаря этого учебного заведения о том, как он провел десять лет после окончания колледжа:
Я не знаю, можно ли назвать мои занятия профессией, или ремеслом, или чем-то еще. Я им не обучался, но в каждом случае мне приходится решать практические вопросы, не имея предварительной теоретической подготовки. <…>
Это не одна профессия, а неисчислимое множество. Назову лишь некоторые. Я учитель и репетитор, землемер и садовник, фермер и маляр. Я имею в виду, что работаю как каменщик, плотник, маляр, поденный рабочий, карандашный мастер, изготовитель наждачной бумаги, писатель, а иногда занимаюсь и рифмоплетством. <…>
