Карандаш. История создания и другие подробности - [39]
Однако дух промышленной революции, который подогревался политическими революциями в Америке и во Франции, зажигал в учениках искры неповиновения. Как и Оливер Твист, молодой Манроу и его товарищи были недовольны едой, которой их кормили. Они требовали лучшей пищи, чем обычный хлеб с молоком по утрам и вечерам, за исключением воскресений, когда утром они получали какао. И некоторые требования были удовлетворены: например, какао стали давать каждый день. Но другие претензии остались без ответа: к примеру, театр в Бостоне им разрешалось посещать только раз в году. Социальное давление было само по себе неприятно, но рабочая обстановка вообще не поощряла инноваций.
Молодой Манроу начал рано подавать надежды и стал «лучшим работником в мастерской»; к тому времени, когда он решил ее покинуть, «ему стали поручать самые трудные и тонкие операции». При этом его профессиональный рост не обходился без противодействия со стороны мастера:
Еще до окончания ученичества он почувствовал в себе творческую силу, которая подавлялась всякий раз, когда он придумывал новые способы работы или украшения для своих изделий. Царившие в мастерской правила требовали неукоснительного исполнения и не допускали инноваций. Однажды он их нарушил и стал потихоньку и, как он думал, незаметно прикреплять на петлях откидную доску стола по собственной схеме, которая не была предусмотрена правилами. Работа шла успешно, но вскоре кто-то донес на него хозяину. Разразился довольно крупный скандал, но он умолял позволить ему завершить начатое, и после многочисленных выговоров разрешение все-таки было дано. Результат оказался таким, что с тех пор в этой мастерской откидные доски столов предписывалось навешивать только придуманным им способом[171].
Однако целеустремленность Манроу была исключением. Косность тогдашней системы ученичества наверняка задушила многих перспективных новаторов и препятствовала внедрению новшеств в производственные процессы и продукты. В 1873 году некий очевидец заметил, что Джозеф Гиллот, «человек, сделавший больше стальных ручек для письма, чем кто-либо другой, и при этом лучшего качества», сам никогда не писал такой ручкой: «Несмотря на все машины и людей, которые были у него в распоряжении, он так и не сумел сделать ручку, которая устраивала бы его так же, как заслуженное перо старого серого гуся»[172]. Недостижимость удовлетворительного результата в его случае проистекала из того, что «затмевающий эффект традиций и профессионального обучения не позволяет карандашным мастерам обнаружить и исправить существенные и довольно очевидные недостатки в своем производстве».
Когда бурный период ученичества в мастерской священника-краснодеревщика закончился, новатор Манроу остался там еще на полгода в качестве подмастерья и заработал достаточно денег, чтобы купить себе кое-какие инструменты[173]. Он присоединился к старшим братьям, которые работали часовщиками, и в течение нескольких лет делал деревянные корпусы часов. В 1805 году он женился на дочери капитана Джона Стоуна, спроектировавшего первый мост через реку Чарльз в Бостоне. Манроу наверняка возил по этому мосту в город на продажу изготовленную им мебель.
В 1810 году Манроу обменял несколько изготовленных им часовых корпусов на часы, сделанные в Норфолке, а затем продал их и на вырученные деньги купил зерно и муку. В результате череды таких сделок он стал владельцем собственной мастерской и попытался зарабатывать на жизнь ремеслом краснодеревщика. Вскоре Манроу понял, что из этого ничего не выйдет, поскольку «обнаружил, что был в состоянии изготовить больше мебели, чем мог продать, так как любая торговля шла очень вяло… и самое большее через несколько лет… разорился бы». В то время началась война с Англией, и экономика находилась в упадке из-за введения эмбарго и других торговых ограничений.
Как следует из воспоминаний сына, Манроу пришел к выводу, что в сложившихся обстоятельствах хорошим спросом должны пользоваться товары, до той поры производившиеся только за границей. Размышляя по поводу этих дефицитных предметов, он полагал, что «изобретательность… поощряется и хорошо вознаграждается». Сначала он делал наугольники для столяров, «но спрос был ограничен, а конкурентов много». Поэтому Манроу стал думать о производстве чего-то другого, что пользовалось бы постоянным спросом, но что было бы не так легко воспроизвести конкурентам:
Видя, какую цену приходилось платить за простой карандаш, который к тому же было трудно достать, он сказал себе: «Если только я научусь делать простые карандаши, мне не придется опасаться высокой конкуренции, и я смогу кое-чего добиться». Он немедленно приступил к воплощению этой идеи, забросил инструменты, раздобыл несколько кусков графита, молотком разбил их в порошок и отделил мелкие фракции из взвеси, растворенной в стакане с водой. Потом он сделал в ложке свою первую пробную смесь и попытался отлить из нее карандаш. Результат был не слишком обнадеживающим[174].
Писали, что в первых опытах Манроу использовал глину, и что он пытался освоить процесс, изобретенный Конте, работая в комнате, в которую позволялось входить только жене
