Карабарчик. Детство Викеши - [52]

— Читай.

— …Третий день питаюсь ягодами. Сил нет. Впереди болото пров… Кар… оказался нег…

— Это понятно. Читай, Яша, дальше.

— …Украл план зол… уч…

— Украл план золотоносного участка, — повторил Темир. — Дальше.

— …От Чуйки идти на полдень.

— Компас что показывает?

— Направление взято правильное, — ответил Янька.

— Так, хорошо, — довольный Темир ещё раз оглядел местность. — Дальше, Яша, что?

— …Старое русло… шагов белого бома… шурф… головёшки… остался один… Кар… ушёл…

Янька передал записку охотнику.

— С дороги мы не сбились, смотрите, вот старое русло, — показал он ребятам, — как понять «…шагов белого бома…», не знаю. Надо подумать. Мне кажется, нам нужно сначала разыскать белый бом. Скалу. Недалеко от неё должен находиться старый шурф, найти его можно по остаткам старого костра. Но где белая скала? Вниз или вверх по руслу? Непонятно. Придётся вам, ребята, подождать меня здесь. Я пойду сейчас вверх по старому руслу, потом вернусь и обследую нижний район. К вечеру всё закончу. На всякий случай оставлю вам Токшуна. Мойнока я возьму с собой.

Спрятав лошадей недалеко от берега в густых зарослях черёмух, Темир ушёл.

Был полдень. Яркое июльское солнце, казалось, неподвижно висело над тайгой, освещая елани[33], покрытые бледно — синими колокольчиками, фиалками разных оттенков, голубыми змееголовниками и бокалообразными горечавками. Воздух был насыщен тем особенным запахом, который можно слышать лишь в богатой цветами Черневой тайге.

Кирик с Янькой лежали на опушке береговых зарослей. Перед ними широко открывалось старое русло, уходившее кривой линией в глубь Ал-тайги. Прошло часа два, как ушёл Темир. Мысли ребят улетали к школе и своим друзьям.

— Борис, наверное, дома помогает матери по хозяйству, — вспомнив школьного друга, оказал Янька.

— Знаешь что, давай попросим Темира, чтобы он съездил с нами на Пыжу к Фросе. Она ведь звала нас к себе, — отозвался Кирик. — Это ведь не так далеко отсюда. Сначала мы поедем на Кебезень, потом спустимся к Ынырге, а там Пыжа рядом. Нагрянем врасплох! Согласен?

— Можно ехать и не ехать, — ответил Янька и, поймав овода, поднёс его к уху Кирика, — слышишь, как жужжит?

— Стой! — Кирик торопливо отвёл руку Яньки. — Слышишь?

Со стороны старого русла раздался выстрел, за ним — второй, третий.

— Темир стреляет! — ребята поспешно заползли в кусты и стали оттуда наблюдать.

Короткие сухие выстрелы приближались. Через несколько минут на старом русле показались два человека. Один из них, тяжёлый и нескладный, топал, как медведь, отстреливаясь на ходу от прячущегося за деревьями охотника. Второй, худой долговязый парень, делая большие зигзагообразные прыжки, мчался, как заяц.

— Чугунный! Стёпка! — вырвалось у ребят.

Медлить было нельзя. Когда Стёпка добежал до кустарника, где затаились ребята, Янька спустил с поводка овчарку.

— Взять!

Токшун в два-три прыжка оказался возле беглеца и, прыгнув ему на грудь, повалил на землю. Чугунный, отстреливаясь, уходил от Темира. Если бы овчарка не стояла сейчас над Стёпкой, участь Чугунного была бы решена, но собака, грозно рыча, продолжала держать помертвевшего от страха Зотникова. Ребята, выскочив из засады, с трудом оттащили разъярённого Токшуна и навалились на Стёпку. Тем временем Чугунный успел скрыться. Прибежал запыхавшийся Темир. Перезарядив винтовку, он сказал торопливо:

— Токшуна я возьму с собой, Чугунный где-то здесь недалеко. Ждите меня к ночи.

Взяв овчарку за поводок, скрылся в Ал-тайге.

Оставшись одни, ребята встряхнули Стёпку за шиворот и, связав ему руки, оттащили к опушке леса. Стёпка хотел оказать сопротивление, но Кирик так крепко двинул его кулаком, что молодой Зотников, ойкнув, повалился на землю.

Глава двенадцатая

Токшун, вырываясь из рук охотника, повёл его напрямик через кустарник, затем круто повернул вправо, углубляясь всё дальше и дальше в лес. Так они прошли с полкилометра, след бандита шёл в сотру.

Чугунный был опытный таёжник. Увидев, как Токшун бросился на Стёпку, он понял, какая опасность нависла теперь над ним, и, стараясь избегать открытых мест, торопливо шагал к небольшой реке. Расчёт бандита был прост: перейти как можно скорее брод, и собака потеряет его след. Чугунный выбирал заросли бадана, который издавал сильный запах и затруднял собаке поиски. Долго брёл среди ярко-синих соцветий борщевика и дудника, под ногами захлюпала вода. Бандит приближался к реке. «Перейду брод и скроюсь в согре. Лишь бы успеть. Однако они приближаются. Собака идёт верхним чутьём. Плохо». Пригибаясь в высокой траве, бандит перебежал болотце, вломился в прибрежный кустарник. Брод искать было некогда, и Чугунный спрыгнул с невысокого берега в воду. Лай овчарки приближался. Речушка оказалась мелководной, и он быстро перешёл её. Токшун, потеряв след бандита, метался по кустам. За ним, прячась за кустарники, следовал Темир. «Лишь бы не заметил Чугунный, а то может пристрелить», — думал он.

«А, бандит спрыгнул в воду, — увидев сбитый сапогом Чугунного кусок коры тальника, сказал он. — Нужно пустить Токшуна правее старой ивы, — охотник осторожно выглянул из кустов. — Чугунный не мог выйти по прямой».