Каприз - [14]

— Да-а, — медленно протянул Пуаро. — Миссис Фоллиат живет в домике наверху… и мир очень безнравствен… и все люди в нем очень злы.

Старик пристально посмотрел на него.

— А, — промолвил он. — Вы кое-что узнали, наверно.

И снова заковылял на свое место.

— Но что я узнал? — в возбуждении спрашивал сам себя Пуаро, медленно поднимаясь назад к дому.

Эркюль Пуаро совершал придирчивый туалет, уделяя особое внимание своим усам. Их жесткие стрелки, обильно намащенные душистой помадой, придавали ему весьма свирепый вид. Он отступил на шаг или два от зеркала, внимательно вгляделся и остался вполне доволен тем, что в нем увидел.

Раздался звук гонга, и он спустился вниз.

Дворецкий, только что закончивший мастерское исполнение своего крещендо — форте — диминуэндо — раллентандо, вешал на крюк гонговую колотушку. Его смуглое меланхоличное лицо выражало удовольствие.

Пуаро вспомнил: «…анонимное письмо с угрозой. Его могли написать как экономка, так и дворецкий…» Этот был похож на шантажиста. Интересно, миссис Оливер взяла образы для сценария из жизни?..

Через холл проходила мисс Брэвис. На ней было яркое платье из цветастого шифона, оно ей вовсе не шло. Пуаро поравнялся с нею и спросил:

— У вас здесь есть экономка?

— О нет, месье Пуаро. В наше время специально экономок не нанимают, за исключением больших домов, конечно. В этом доме я и есть экономка, иногда больше экономка, чем секретарь.

Ее губы скривились в усмешке.

— Следовательно, вы — экономка? — глубокомысленно произнес Пуаро.

Он не мог себе представить ее в роли шантажистки, пишущей угрожающие письма. Другое дело — просто анонимные письма. Ему приходилось заниматься такими письмами, написанными женщинами вполне солидными и надежными, не вызывающими никаких подозрений у окружающих.

— Как фамилия вашего дворецкого?

— Хэнтон, — несколько удивленно ответила мисс Брэвис.

Пуаро, словно опомнившись, поспешил объяснить:

— Мне кажется, я его где-то видел раньше.

— Вполне возможно, — ответила мисс Брэвис. — Мне кажется, эти люди не остаются на одном месте больше четырех месяцев и, наверное, скоро перепробуют все имеющиеся места в Англии. Тем более, что сейчас не так уж много людей, позволяющих себе роскошь нанимать дворецких и поваров.

Они вошли в гостиную. Сэр Джордж, имевший какой-то неестественный вид в своей обеденной куртке, предлагал гостям херес. Миссис Оливер в атласном платье стального цвета была похожа на устарелый, снятый с вооружения линкор, а бархатная головка леди Стаббс склонилась над журналом мод.

Джим Уорбартон, Алек и Пегги Легги обсуждали детали завтрашнего празднества.

— Вечером нам предстоит еще много работы, — предупреждал супругов Уорбартон. — Никакого бриджа. Все за работу. Нам еще нужно написать много объявлений и большую вывеску для гадалки. Как мы ее назовем? Мадам Зулейка? Эсмеральда? Или цыганской королевой Лалой?

— Лучше с восточным оттенком. В сельской местности цыган ненавидят, — сказала Пегги. — Зулейка звучит неплохо. Я принесла с собой краски и думаю, что Майкл сможет нарисовать по краям вывески извивающихся змей.

— Тогда, может быть, Клеопатра подойдет больше, чем Зулейка?

В дверях появился Хэнтон.

— Стол накрыт, моя леди.

Все вошли в столовую. На продолговатом столе горели свечи. Комната была полна теней.

Уорбартон и Алек Легги сидели по обе стороны от хозяйки дома. Пуаро был между миссис Оливер и мисс Брэвис. Мисс Брэвис участвовала в общем оживленном разговоре о последних приготовлениях к завтрашнему дню.

Миссис Оливер сидела с отрешенным видом, словно наседка на яйцах, и почти ничего не говорила.

Когда же, наконец, она сама прервала свое молчание, ее слова прозвучали несколько противоречиво.

— Не мешайте мне, — сказала она Пуаро. — Я сейчас стараюсь вспомнить, не забыла ли я чего-нибудь.

Сэр Джордж сердечно рассмеялся.

— Роковая ошибка, да? — заметил он.

— Ничего не поделаешь. Всегда что-нибудь да найдется. Иногда обнаруживаешь ошибку, когда книга уже в наборе. Тогда это мука!

На ее лице отобразилось это чувство. Она вздохнула.

— Но самое любопытное то, что большинство этой ошибки не замечает. Я говорю себе: «Но повар-то должен заметить, что две котлеты остались несъеденными?» Остальные о них и не подумают.

— Вы меня заинтриговали, — произнес Майкл Уэймен с противоположного конца стола. — Пожалуйста, не объясняйте дальше. Я поломаю голову, когда буду принимать ванну.

Миссис Оливер неопределенно улыбнулась ему и погрузилась в свои размышления.

Леди Стаббс тоже молчала. Изредка она зевала. Уорбартон, Алек Легги и мисс Брэвис разговаривали, не обращая на нее внимания.

Когда вышли из столовой, леди Стаббс остановилась у лестницы.

— Я ложусь спать, — объявила она. — Я очень хочу спать.

— О, леди Стаббс, — воскликнула мисс Брэвис, — у нас еще так много работы. Мы надеялись, что вы нам поможете.

— Я знаю. Но я ухожу спать.

В ее словах звучала удовлетворенность маленького ребенка. Она повернула голову к сэру Джорджу, выходившему из столовой.

— Я устала, Джордж. Ты не будешь возражать, если я лягу?

— Иди и хорошенько выспись, Хэтти. Завтра ты должна быть бодрой.

Он нежно поцеловал ее, и она пошла наверх. На лестнице она обернулась и сделала всем ручкой: