Капля дёгтя и полмешка радости - [2]
— Ну, как мы проведём первую встречу?
— Да, как? — уставился на меня Павлик.
— Ты что-нибудь придумал? — уже сердясь, спросил я.
— А ты? — вместо ответа опять спросил Павлик.
Я понял, что он ничего не придумал, и упрекнул Павлика:
— Всё-таки я не такой, как ты. У меня есть мысли…
— Вот здорово! — обрадовался Павлик. — Я всегда говорил, что твоя голова — академия наук. — Павлик любит перегнуть палку. Лишь бы самому ничего не придумывать. — Ну, говори скорее свои мысли, — затеребил он меня.
— На первой встрече с октябрятами нам необходимо произвести впечатление, — солидно начал я.
— Как мы это сделаем? — нетерпеливо спросил Павлик.
Я выдержал необходимую для эффекта паузу и сказал:
— Нам надо найти с октябрятами общий язык.
— Какой язык? Не говори загадками, — начал сердиться Павлик.
— Ты смотрел фильм «Педагогическая поэма»? — задал я наводящий вопрос. — Помнишь, как там директор колонии на беспризорников действовал? Первым делом находил с ними общий язык. Воспитанник жулик, а он ему большие деньги доверяет. Вот и нам надо так действовать!
— Но у нас нет никаких жуликов и денег нет, — возразил Павлик.
— Это неважно. Тут дело в полном доверии. Положись на меня, и всё будет в порядке.
— Объясни толком, что ты придумал, — потребовал Павлик.
— Не беспокойся, ты всё поймёшь по ходу встречи, — отмахнулся я: Павлику лучше до поры до времени ничего не объяснять, а то он обязательно начнёт возражать и ставить всё с ног на голову.
К второклассникам мы пошли сразу после уроков. Ираида Кондратьевна была нам рада.
— Подумать только, ведь совсем недавно сами вы были такими же, а теперь стали моими помощниками, — оглядывая меня с Павликом, улыбнулась она.
— Ничего не поделаешь, время летит, — произнёс каким-то деревянным голосом Павлик и неестественно широко развёл руками. Он даже чуть не задел стоящую на учительском столике вазу с цветами.
Павлик вообще, как вошёл к второклассникам, сразу изменился. Шею вытянул, брови насупил и заговорил басом. Наверное, от волнения, а может, хотел казаться выше ростом и серьёзнее. Только зачем? Он и так сильно вымахал за лето. Стал как ходуля.
— В какой звёздочке у нас ещё нет вожатых? — обратилась к ребятам Ираида Кондратьевна.
— У нас!
— Мы без вожатого! — закричали ребята с третьего ряда у окон.
— Так вот, Петя и Павлик из пятого класса «А» будут вашими вожатыми, — сказала Ираида Кондратьевна. — Сейчас третья звёздочка останется знакомиться со своими вожатыми, а все остальные пойдут со мной в раздевалку.
Как только Ираида Кондратьевна увела в раздевалку второклассников, а мы остались со своей звёздочкой, Павлик ещё больше побледнел. И я, глядя на него, почувствовал какую-то предательскую дрожь в поджилках.
— Вот, значит, мы — ваши вожатые, — борясь с дрожью, проговорил я и посмотрел на ребят.
Пять пар глаз, совершенно разных, но одинаково любопытных, смотрели на меня с Павликом и ждали от нас чего-то необыкновенного. Но вместо этого Павлик каким-то не своим, насмерть перепуганным голосом зачем-то повторил мою нескладную фразу:
— Значит, вот мы — вожатые ваши…
Худущая девчонка с первой парты хихикнула, а большеухий мальчишка, который сидел у подоконника, рядом с цветком бегонии, справедливо заметил:
— Это мы знаем. Нам Ираида Кондратьевна сказала.
— Я проголодался! — неожиданно объявил на весь класс добродушный толстяк с третьей парты. И вынул из портфеля булку с маслом.
— Потерпи! Есть надо в строго определённые часы, — грозно сказал Павлик, точно доктор у себя в кабинете.
Сам он всегда придерживался режима. Но зачем же сердиться? Так мы не понравимся октябрятам. И я дёрнул Павлика за рукав.
Павлик обернулся ко мне и молча, одним взглядом, потребовал:
«Где же твой общий язык? Давай находи его скорее».
И тут я словно очнулся.
— Ребята! — выкрикнул я. — Как известно, все люди ходят ногами. А ещё можно ходить и так. — Я быстро сделал стойку и прошёлся от классной доски до двери на руках.
Октябрята весело запрыгали на своих скамейках и захлопали крышками парт. А румяный толстяк с третьей парты оставил свою булку с маслом, вышел в проход и попробовал встать на руки. Но у него ничего не получилось. Только свалился и всех насмешил.
— Не горюй! — успокоил я толстяка и пообещал: — К концу четверти вы все будете ходить на руках!
— А я вас на двухколёсном велике научу кататься, — пообещал Павлик.
— Ой, правда?! — радостно воскликнула рыженькая девочка с бантом на голове.
Но тут я заметил, что большеухого мальчика, который сидел за партой у окна, акробатика и велоспорт не интересуют. Он, должно быть, мечтал стать снайпером, потому что метился авторучкой в цветочный горшок на подоконнике.
Я подошёл к нему. Мальчик испуганно заморгал глазами и спрятал ручку за спину.
— Разве так попадёшь? — улыбнулся я. — Надо прищурить один глаз и целиться не торопясь. А локоть положи на парту. Необходима твёрдая опора. Вот смотри!
Я нарочно отошёл подальше, к учительскому столику, и прицелился оттуда, чтобы показать свою меткость. Раз! — и пущенная мной ручка так и затрепетала в цветочном горшке.
Хозяин ручки остался очень доволен. Он посмотрел на меня с уважением и стал целиться так, как я объяснил.
