Капканы на баранов - [81]

– Не бойся, Володя, – тихо произнес он, обратившись ко мне по-русски без какого-либо акцента. – Это всего лишь я…

25

Всего каких-то десять дней назад я бы ни за что не поверил, что это может произойти со мной. Что внутри меня однажды не колыхнется что-то живое, не дрогнет та невидимая и неосязаемая струна, которая посылает в мозг сигнал обернуться или поднять взгляд, когда человек слышит свое собственное имя. Но, несмотря на это, я все равно с облегчением выдохнул.

Да, прежде всего, меня зовут вовсе не Эрик Хансен. Вот почему я так боялся паспортного контроля. На самом деле я вовсе не гражданин Швеции, и даже не какой-нибудь из стран Евросоюза. Вся моя жизнь, по крайней мере, большая часть того, что я о себе наговорил за прошедшую неделю множеству людей – это всего-навсего выученная в деталях придуманная история. Или, выражаясь языком моего собеседника, легенда. Хотя, надо отдать должное тем, кто ее подготовил, легенда очень надежная, если даже шведское консульство в Мале, сделав запрос на Родину, подтвердило мою личность, включая биометрические данные.

– Ты – молодец! – с чувством произнес пожилой мужчина в очках.

– Идите к черту! Я думал, что сдохну там… – устало выдохнул я эти несколько слов, получив, наконец, возможность поговорить на своем родном русском языке.

– Потому и говорю, что молодец…

– Я на это не подписывался, Юрий Вал…

– Тс-с-с! – Юрий Валентинович нахмурил жидкие седые брови, почти полностью скрытые роговой оправой очков, и приложил указательный палец к сомкнутым губам. – Не надо произносить никаких имен вслух…

– А мое, значит, можно?!

– Я это сделал всего один раз, шепотом и только для того, чтобы ты после всего пережитого, наконец, почувствовал себя в безопасности…

– Ну, спасибо! Успокоили!

– Не злись. Эмоции только мешают в нашем деле…

– Вот именно, что в ВАШЕМ! Но не в моем. Я не ваш долбанный оперативник, и не подписывался на участие в кровавой бойне на острове размером с платформу на этой станции метро!

– Ты сам знаешь, мы рассчитывали, что все выйдет иначе…

– Да, уж… То, что я получил, ни в какое сравнение не идет с обещанной поездкой на острова и неделей пребывания в тропическом раю, пусть и под чужими документами.

– Никто не ожидал, что все так обернется.

– Вы хоть представляете…

– Хватит! – Юрий Валентинович жестом приказал мне замолчать. – Я здесь не для того, чтобы выслушивать твои жалобы. Оставь их для мамы с папой. Да и то, я бы на твоем месте хорошо подумал, прежде чем что-либо кому-то рассказывать из того, что случилось там с тобой. Потому что мы, извини меня, не в игрушки играем, а ведем ожесточенную войну с нашими геополитическими врагами, чьи методы, как ты, наверное, заметил, гораздо примитивнее наших.

Причину, по которой мы обратились к тебе, ты сам знаешь. И только ты сам можешь ответить на вопрос, почему согласился. Мы тебя не заставляли. Это была всего лишь просьба…

– Как будто я мог ЕМУ отказать…

– Но ведь мог же… Разве нет? Почему не отказал?

Я промолчал, опустив взгляд в пол.

– Выбор всегда есть, – лукаво сощурившись, Юрий Валентинович криво ухмыльнулся и сам ответил на свой вопрос. – Просто люди в большинстве своем предпочитают, чтобы за них принимал решение кто-то. Тогда и ответственность за результат лежит вроде как на этом ком-то. И ты – не исключение. Ты И-ДЕ-АЛЬ-НО нам подходил, и все, что было нужно – это получить твое согласие, а для этого немножко тебя подтолкнуть к правильному решению.

– Надавить на родственные чувства?

– Ну, что-то вроде того…

– Иными словами, ОН меня использовал?

Юрий Валентинович промолчал, но сощурился.

– Ладно, слушай меня! Во-первых, молодец, что не сдрейфил и не поднял ненужной суеты по приезду на остров. Хотя, я представляю, как, наверное, хотелось позвонить нам…

– Это да… Хотелось…Но я боялся подвести…

– Вот-вот! Ответственность – это очень хорошо! Во-вторых, молодец, что после всего этого вернулся живым и здоровым. И то, что телефон по прилету включил – тоже хорошо! Мои люди вели тебя от стойки паспортного контроля и убедились, что хвоста за тобой нет. Поэтому, давай, соберись и езжай домой. А мы продолжим наблюдать. Чуть позже я к тебе загляну, и ты все расскажешь, что там произошло. Договорились?

– Как будто я могу отказаться… теперь…

– Не можешь. Но, не волнуйся, скоро все кончится.

– Скорее бы…

– Не торопись. Жизнь и так слишком коротка, чтобы ее подгонять. Сейчас мы выйдем, а ты побудь здесь еще немного. Через пять минут выходи сам…

– Как скажете.

– Ну, до встречи…

– Анатолий здесь? – спросил я шепотом, невзирая на прямой запрет, когда Юрий Валентинович уже повернулся ко мне спиной, а сопровождавший его молчаливый здоровяк отпер дверь, которую до этого подпирал плечом. – В Стокгольме?

– Да.

– Он тоже придет с вами?

– Нет, – ответил он, не оборачиваясь. – Ему нельзя там появляться…

– Ясно.

Юрий Валентинович вышел. Здоровяк последовал за ним, а я так и остался стоять посреди пустого туалета. Потом медленно стянул с головы бейсболку и повернулся к зеркалу. Стоял так несколько минут и рассматривал свое отражение, думая о том, почему сразу не отдал этому чертовому старику карту памяти, покоившуюся в маленьком кармашке над козырьком сжимаемого в руках головного убора? Возможно, потому что меня распирало от злости и обиды. Хотелось сделать напоследок какую-нибудь пакость, чтобы заставить их всех понервничать. Чтобы они хоть на мгновение представили, каково мне было там, и что я чувствовал сейчас.