Капканы на баранов - [78]

По дороге в аэропорт я ни с кем не говорил, равно как и в самом аэропорту, не считая ответов на стандартные вопросы сотрудников таможенного и паспортного контроля. Эти два часа до вылета прошли для меня в состоянии крайнего напряжения, потому что я до самого последнего момента ждал, когда же меня кто-нибудь окликнет, схватит за руку и выдернет из очереди на посадку, чтобы предъявить обвинение, если не в убийстве, так в соучастии. Что уж говорить? Совесть у меня на самом деле была не чиста.

И, тем не менее, вскоре я уже сидел в удобном кресле огромного комфортабельного Аэробуса, который, спустя несколько часов, должен был доставить меня в Доху для пересадки на другой рейс до Стокгольма. Казалось бы, все уже позади, но почему-то именно сейчас моя нервная система дала сбой. То видимое внешнее спокойствие при абсолютном внутреннем бардаке, которое обычно всегда давалось мне с легкостью, словно улетучилось, обнажив нервы. Даже мой сосед по креслу стал с опаской поглядывать на то, как я нервно подрагивал и выламывал себе пальцы на руках. Не представляю даже, что он думал об этом, но, чтобы хоть как-то унять дрожь, я стянул с головы бейсболку и стал вертеть ее в руках.

Непослушные пальцы теребили замок молнии на декоративном кармашке, которую я без конца то расстегивал, то застегивал, ожидая, когда самолет начнет разгон для того, чтобы взмыть в небеса. Так и дергал его влево – вправо, влево – вправо, туда-сюда, туда-сюда, пока под звук взревевших турбин вдруг не замер в оцепенении. Опустил взгляд на бейсболку, посмотрел на приоткрытый кармашек и, сам не понимая, зачем, сунул в него указательный палец.

В груди у меня все похолодело, когда внутри я наткнулся на крохотный плоский прямоугольный предмет, который там по всему вряд ли должен был находиться. Почему-то дрожь сразу как рукой сняло. Я подцепил его ногтем, вынул наружу и выложил на ладонь, чтобы рассмотреть.

Мое сердце замерло. Это была микрокарта памяти.

Тупо уставившись на нее, я не верил своим глазам. Не хотел им верить, но ничего другого мне не оставалось. И я вынужден был признать тот факт, что, какими бы мерзавцами ни были Рон МакКонел и Виланд Киршнер, они оба оказались правы, когда говорили, что Элис просто-напросто меня использовала.

Она действительно не была той, за кого себя выдавала. И звали ее, скорее всего, вовсе не Элис Бергман. И все ее россказни о себе, об отце с матерью, о работе и якобы променявшем ее на другую девушку молодом человеке и даже само наше случайное знакомство в баре – все это оказалось ложью, придуманной с одной лишь целью – заинтересовать меня. Вот почему такая девушка, как она, вдруг обратила на меня внимание. Вот почему, в первый же вечер нашего знакомства мы оказались в одной постели.

А я, как последний дурак, попал в этот «капкан на барана».

Зато мне сразу стало понятно, почему она так хотела, чтобы я подарил ей эту бейсболку, когда она соберется уезжать домой в Штаты. Черт возьми, когда я, как последний олух ушел от нее, починив чемодан и забыв эту самую бейсболку, она, наверное, проклинала меня последними словами за мою тупость и нерешительность. Но все-таки взяла инициативу в свои руки, пошла ва-банк, спрятала карту в этот кармашек над козырьком, и отправилась ко мне. Я даже вспомнил, как во время нашей морской прогулки эту бейсболку сорвало с моей головы ветром и едва не унесло в океан, но Элис поймала ее налету. Представляю, как она тогда переволновалась.

А потом кто только не держал ее в своих руках. И лейтенант Шакур, и Арнольд Шнайдер, он же Виланд Киршнер, и сам МакКонел, но почему-то никто не додумался расстегнуть эту молнию и пошарить внутри пальцем. Просто удивительно, насколько все оказалось гениально и просто. Как удачно Элис Бергман спрятала эту штуковину, из-за которой спокойный курорт превратился в арену для состязания агентов разных спецслужб.

Но я по-прежнему отказывался верить в то, что Элис была причастна к гибели того же Виктора Колосова. Даже если и попросила шотландца избавить ее от русского, вряд ли сама топила его под водой. Не могла эта хрупкая девушка быть такой же, как МакКонел, который целых семерых человек не пожалел ради убогого куска пластмассы, какую бы информацию он ни хранил. Причем семерых только в том случае, если гибель моей Элис тоже не была делом его рук. А так на его счету могло быть и восемь жертв, потому что я не верил в случайность ее утопления.

От осознания того, скольких человеческих жизней стоила эта маленькая хреновина, мне стало не по себе. Я сунул ее обратно в карман, застегнул его и снова нацепил бейсболку на голову, опустив козырек на глаза. Скрестил руки на груди и сделал вид, что пытаюсь заснуть. На самом деле мне очень хотелось, чтобы все обошлось меньшей кровью. Но теперь уже ничего нельзя было изменить.

Самолет еще громче заревел турбинами, тронулся с места и, уверенно набирая скорость, побежал по взлетной полосе.

24

Крупнейший международный аэропорт Швеции Арланда, расположенный в сорока двух километрах от Стокгольма, встретил меня пасмурным низким небом, опустившись с которого, наш самолет плавно коснулся шасси взлетно-посадочной полосы. Шел мелкий моросящий дождь и, пока авиалайнер рулил к месту стоянки, в покрытый бисером дождевых капель иллюминатор я разглядывал огромный по сравнению с тем, что видел на островах, комплекс зданий и сооружений аэропорта, состоящего из пяти терминалов.