Капканы на баранов - [61]

Так мы прошли сквозь арку и благополучно преодолели почти половину пути до конца пляжа, где вода тихо плескалась о стену хоззоны. Но, видимо, на этом наше везение закончилось, потому что из густой темноты слева раздались голоса. Я оглянулся и различил две фигуры. Это были молодые парень с девушкой, которые, романтично обнявшись, гуляли в темноте по пляжу, а, увидев нас, остановились как будто в замешательстве.

Признаюсь, я растерялся. Но, надо отдать должное МакКонелу, он среагировал молниеносно. Выронив бутылку, он сбросил со своего плеча руку Виланда и сам опустился на песок, встав на четвереньки. Потом засунул в рот два пальца и с омерзительным ревом опорожнил желудок.

Я услышал, как девушка в шоке вскрикнула, и увидел в темноте, как она прильнула к своему спутнику, обнявшему ее еще крепче. При этом, не выдержав вес повисшего на одном мне мертвого тела, я вместе с ним повалился на песок рядом с МакКонелом. Тот повторил процедуру с двумя пальцами и теперь отплевывался, мотая головой из стороны в сторону, а я, придавленный холодным мертвым телом, рассмеялся в истерическом припадке и проговорил:

– Аккуратнее, твою мать! Что, совсем ноги не держат? Черт, ты тяжелый, как слон… Это ж надо было так напиться!

И это подействовало. Случайные свидетели нашего ночного променада медленно развернулись и недовольно обсуждая увиденное стали удаляться. Пару раз оглянулись на нашу копошащуюся в песке пьяную компанию и скрылись в густой листве деревьев.

Спустя минуту, МакКонел внимательно осмотрелся по сторонам, поднялся на ноги и помог встать мне. Потом мы снова с трудом взгромоздили на свои плечи тело Виланда и побрели дальше.

– А ты смекалистый, Эрик!

– Что? – спросил я. – Вы о чем?

– О том, как ты быстро включился в этот спектакль… Даже объяснять ничего не пришлось… и все вышло вполне правдоподобно…

– Не знаю, как это у меня получилось… Честно…

– В любом случае, спасибо, что помог и подыграл.

Я не стал отвечать. Но меня так и подмывало вставить что-то едкое.

Дальше мы шли молча. Внимательно смотрели по сторонам и прислушивались. Но вокруг было тихо, не считая доносившихся со стороны бара далеких звуков музыки и голосов.

В воде тащить тело оказалось еще сложнее. Легкие волны так и норовили вырвать его из наших рук. А это не сулило ничего хорошего. И в какой-то момент я действительно запаниковал, потому как стало настолько глубоко, что я потерял под ногами дно, и нам с МакКонелом пришлось плыть в обнимку с трупом вокруг уходящего в воду края стены. Зато с обратной стороны он первым выбрался на берег и сам выволок мертвое тело Виланда из воды на камни, позволив мне немного отдышаться и вообще прийти в себя.

Остаток пути вдоль стены и до ямы под фундамент для крана-погрузчика мы проделали не так быстро, но с большей осторожностью. Потому что, попадись мы на глаза кому-нибудь здесь, спектакль, как по ту сторону забора, уже не прокатил бы. Права на ошибку, даже на одну самую маленькую, у нас не было.

В маленьком внутреннем порту нашего отеля этой ночью действительно было на удивление безлюдно, темно и тихо. Где-то гудел дизельный генератор, и шумели рефрижераторы. На ветру шелестели широкие листья пальм, а у края пристани плескалась и хлюпала вода.

Яма оказалась довольно глубокой. Квадратной формы с ровными металлическими стенками собранной по ее периметру опалубки. На дне была отсыпана подушка из гравия, а сваренная из металлических прутьев армирующая конструкция внутри напоминала гигантский макет кристаллической решетки из школьного кабинета физики.

МакКонел отыскал в темноте лопату и осторожно спустился в яму. Протиснулся между прутьями, и, оказавшись на дне, стал разгребать гравий, отпихивая его по углам. А когда создал довольно большое углубление, громко прошептал мне:

– Давай! Спихивай его сюда!

Я выполнил его просьбу. Не без отвращения к тому, что делал, и к самому себе. Но как только тело сползло вниз и зависло на решетке, под которой находился МакКонел, мне оставалось только наблюдать, вглядываясь в темноту. А шотландец тем временем, матерясь шепотом, с трудом протащил почти не гнущееся тело в самый низ и уложил его в вырытое на дне углубление. Затем стал заваливать тело Виланда гравием, а когда понял, что ему его не хватает, попросил:

–Возьми лопату и сыпь гравий сюда. Только понемногу, а я тут разровняю, чтобы нашего приятеля не выдавал заметный холмик.

Я отыскал рядом лопату и стал кидать в яму гравий лопату за лопатой, пока снизу не раздалось:

– Все. Порядок…

Затем, я помог МакКонелу выбраться наверх, и мы направились обратно к воде той же дорогой, которой пришли. А я все думал, почему не огрел его лопатой по голове, пока тот вылезал из ямы, и не бросил там? И только когда мы оказались в воде он заговорил:

– Все отлично, Эрик. Мы с тобой – молодцы! Завтра никто ничего не заподозрит. Рабочие зальют яму бетоном, и этот фашист пропадет без вести навсегда. Его никогда не найдут. А то, что он исчез, хватятся только дня через два. Вот увидишь…

– Хочется верить… – коротко ответил я.

Прошло несколько минут, и мы с МакКонелом мокрые с ног до головы снова брели в полной темноте по нашему пляжу. Не знаю, как он, а я чувствовал внутри какое-то опустошение, словно там все выжгли огнем. Не было уже ни страха, ни раздражения, ничего. Просто пустое безразличие ко всему происходящему. Апатия. И, да, я не боялся, что он может меня убить. Точнее, мне было как-то все равно, сделает он это или нет. Но ему никак нельзя было оставлять следов.