Капкан для Викинга - [73]

— Поможешь сменить? — протянув Миле руку, спросил он, и она тут же стала снимать его старые запонки.

— Тебе нравится?

— Очень.

— Кость, я должна тебе признаться, — закончив со второй запонкой, сказала Мила, опустив взгляд.

— Что такое? — нахмурился Костя, понимая, что сообщить она собирается что-то неприятное.

— Утром я не поехала домой сразу. Мне нужно было в другое место… — она села за стол напротив Кости, все так же избегая его взгляда.

— Куда? — холодно вопросил Костя. Не было никакой причины для ревности, но он отчего-то ревновал. Секунды до ее ответа показались вечностью, и десяток неприятных мыслей успели залезть в голову.

— Я ездила к твоему отцу. Мне было так стыдно за тот ужин. Я должна была извиниться.

— Малявка… — Костя с облегчением выдохнул, но тут же напрягся. — И как все прошло?

— Неважно, — усмехнулась Мила. — Я ему не нравлюсь.

— Папе сложно понравиться. Не бери в голову.

— Но я не могу, он же твой отец.

— Радость моя, тебя не должно волновать мнение папы. Рано или поздно он тебя примет. Просто он всегда хотел видеть рядом со мной женщину-придаток, а ты слишком самодостаточная личность. Пообещай больше к нему не ходить. Предоставь это мне.

— И тебе совсем не важно, что он обо мне думает?

— Могу представить, — Костя отпил глоток вина и взял Милу за руку. — Только мне плевать, у меня своя голова на плечах.

Настроение Милы поднялось еще на одно деление. Захотелось танцевать, и до горячего Мила пригласила Викинга на танец. Костя прижал к себе Малявку и закружил под балладу Глории Эстефан.

— Красивая песня, — шепнул он.

— Моя любимая. Она о женщине, которая счастлива любить, — ответила она и стала подпевать Глории Эстефан[13]: — Wrapped in your arms where it's peaceful back in your arms where i'm happy i would do anything gladly only to see you again.

Костя поцеловал Милу в висок и улыбнулся, но так, чтобы она не увидела. Они оба знали, что эти слова не были простыми строчками песни, их Мила сказала ему. В его объятьях ей спокойно, в его руках она счастлива и с радостью сделает все, что угодно, лишь бы увидеть его снова.

Композиция кончилась, и Мила усадила Костю за стол. Она достала из духовки подогретое мясо, заблаговременно переложенное из ресторанного контейнера в керамическое блюдо, и продемонстрировала Викингу эту красоту. Он не смог удержаться от комплимента, и Мила почувствовала, что одержала еще одну небольшую победу на пути к его сердцу.

— Видишь, не только Алиса может тебя накормить, — вырвалось у Милы, но она тут же прикусила язык.

— Ты опять об Алисе? — нахмурился Костя и неожиданно встал из-за стола. — Идем.

— Куда? — удивилась Мила.

— Поговорить, — он протянул ей руку, и она вложила в нее свою ладошку.

Костя довел Милу до дивана, усадил и сам сел напротив. Он заглянул ей в глаза и поймал беспокойный взгляд. Волнуется… Отчего-то ему стало приятно. Легкое злорадство заиграло в душе, как месть за то, что он мучился весь день и теперь из-за него переживает Мила. «Глупости», — тут же отогнал он эту мысль и взял Милину руку, переплетая их пальцы.

— Ты переживаешь из-за Алисы. Я догадываюсь почему.

— Да ладно, Викинг. Ты Эйнштейн?

— Перестань, Мил. Я серьезно. У тебя какие-то сомнения?

Мила не ответила, только отвернулась, и Костя нашел в этом подтверждение своим соображениям.

— Почему ты не хочешь рассказать Алисе и Денису о нас? Чего ты боишься на самом деле? Дело ведь не в брате?

— Она не одобрит наши отношения. Алиса считает, что ты мне не пара, а я не пара тебе.

— И что? Тебя так волнует ее мнение?

— Нет, а вот тебя волнует. Ты к ней всегда прислушивался. Я боюсь, что Алиса убедит тебя, что нам не стоит быть вместе.

— Боишься, что я тебя оставлю, если Элис этого захочет?

— Да, — честно ответила Мила и посмотрела Косте в глаза, бросая вызов быть откровенным, и он его принял.

— Не оставлю. Даже если весь мир будет против.

— Почему?..

Теперь не ответил он. Костя еще не был готов к такому признанию, но поцелуй мог сказать за него. И пусть Мила мечтала услышать от Викинга заветные слова, сейчас ей было достаточно знать, что он будет с ней, несмотря на остальных. Когда-нибудь он скажет, а пока ее любви хватит им двоим с головой, как пела когда-то Земфира.

— Знаешь… — заговорил Костя, отстранившись, но все еще глядя на Милины губы. — Тебе может показаться это глупым, но я рад, что ты так переживаешь из-за того, как я поступлю, если Алиса будет против.

— Почему?

— Это говорит о том, что я тебе нужен, что ты не хочешь меня потерять.

— А ты в этом сомневался?

— Немного. Мне было страшно, что я для тебя всего лишь способ забыть Антона. Когда-то ты любила меня, любила долго… Потом появился он. Сложно избавиться от мысли, что сейчас ты все еще думаешь об Антоне.

— Антон для меня ничего не значит. Совсем ничего, — прошептала Мила.

— Теперь верю. А для меня ничего не значит Алиса. Она давно стала только другом, правда, я понял это сейчас. У меня не осталось к ней никаких иных чувств. Все чувства, какие есть… Они только твои.

— Тогда я поговорю с ней? — нерешительно спросила Мила, словно отпрашивалась у отца на дискотеку.

— Хочешь, поговорим вместе?