Капкан для Викинга - [38]

— Слушаю…

— Ты нам не подходишь, — прямо заявил он. — Сегодня же объявишь Косте, что не справляешься, что тебе здесь не нравится, или придумай что-нибудь сама. Я уезжаю вечером, вернусь через неделю — чтобы тебя здесь не было.

— Но почему?..

— Почему?! Держишь меня за идиота?! Мне хорошо известно, что это ты подставила Лидочку. Ты с ума сходишь по моему сыну, но тебе не видать его как собственных ушей! Забудь о Косте! Увольняйся и больше не смей показываться на глаза ни мне, ни ему! Ты же не хочешь, чтобы Костя узнал, как ты избавилась от нашей секретарши?

Кирилл Олегович с самого начала не переносил Милу, но после того, как узнал, что эта девчонка провернула, понял — нужно срочно от нее избавиться. Он боялся не только того, что она задурит голову его сыну, но и проблем, которые мог доставить ее отчим. Кирилл Олегович был знаком с Матвеем Ивановым давно, но их общение ограничивалось лишь приветствиями и короткими рукопожатиями. А вот если Мила и Костя сойдутся, то Матвей наверняка решит навести справки о бизнесе, который в скором времени Кирилл Олегович планировал передать сыну. Он знал, что это будет непросто, ведь Костя всегда был честным человеком, но думал, что сможет его убедить. Но если обо всем узнает Матвей, дело значительно усложнится. Нельзя было так рисковать, лучше сразу избавиться от девчонки, а вместе с ней — от проблем.

— Вы… хотите, чтобы я ушла? Вы шантажируете меня? — переспросила Мила.

— Я предпочитаю говорить о сделке!

Кирилл Олегович вальяжно откинулся на кресле. Ему нравилось видеть, как он сбил спесь с зазнавшейся выскочки. Мила вжалась в свое кресло, нервно теребила лацкан пиджака и часто дышала. Он был готов биться об заклад, что еще чуть-чуть, и она разрыдается. Так ей и надо. Пусть знает, с кем связалась. С Вороновыми шутить — себе дороже.

— Значит так: Костя возвращается из суда — пишешь ему заявление, начнет уговаривать остаться — ни в какую. Дальше мирись с женихом, находи другого или иди в монастырь — мне плевать, но о моем сыне забудь. Попробуешь что-нибудь выкинуть — я сделаю так, что сын тебя возненавидит. А теперь можешь идти.

Мила не сдвинулась с места. Она не пошевелилась, даже когда Кирилл Олегович поднялся из-за стола, подошел к мини-бару и налил себе коньяку. Воронов-старший списал это на шок. Только из уважения к сыну он решил дать Миле пару минут, чтобы очухалась. Потом он силой выставит девчонку. Кирилл Олегович сделал пару глотков «Курвуазье» и повернулся к Миле, ожидая увидеть ее если не в слезах, то полностью раздавленную.

— Это что такое, Красовская?! — он удивился ее широченной улыбке.

— Я решила предложить вам другую сделку, — нараспев протянула она.

— Что?!

— Раз уж мои чувства к Косте для вас не секрет, то позволю себе звать вас свекром.

— Как-как?

— Формально вы пока мне не свекор, но к чему нам формальности?! Так вот, дорогой свекрушка, у меня к вам встречное предложение.

— Нахалка, ты что себе позволяешь?! — Кирилл Олегович чуть не выронил рюмку от возмущения. Впервые кто-то смел ему перечить.

— В данный момент позволяю угоститься вашим коньяком, — Мила поднялась с кресла и, грациозно виляя бедрами, подошла к мини-бару. Не стесняясь хозяина кабинета, она сняла ключик с декоративного крючка, открыла шкафчик и достала коньяк. — Вам подлить?..

— Нахалка…

— Как хотите, — пожала плечами Мила, плеснула себе в рюмку коньяк и убрала бутылку обратно. — Так вот, дорогой свекрушка, мое предложение очень простое: вы не рассказываете Косте о моих планах на него и о том, что я уже сделала. Также вы изобразите неимоверное счастье, когда он сообщит, что мы вместе. На нашей свадьбе вы будете почетным гостем, а внуков станете обожать.

— Ополоумела, мерзавка? — чуть ли не провизжал Кирилл Олегович.

— Нет… Скорее, забралась к вам в лодку, ведь мы оба кое-что скрываем от Кости. Да, я избавилась от этой сучки, о чем не жалею, но вы… вы подставили своего компаньона, обманным путем заставили мать Алисы передать вам долю в бюро…

— Эта рыжая дрянь тебе все рассказала?!

— Следите за языком, свекрушка! У рыжей дряни есть имя! А-ли-са! — прошипела Мила и, шагнув к Кириллу Олеговичу, ткнула ему в грудь острым ноготком. — Но это не все. Если вы откроете свой поганый рот, я расскажу Косте про то, как вы избавились и от Алисы, расскажу, что из-за вас на нее напали. А теперь ответьте, простит ли вас сын?!

— Ты не посмеешь! Ты ничего ему не расскажешь! — Кирилл Олегович перехватил Милину руку и до боли ее сжал. — Костя потерял мать и тяжело это пережил. Если ты его действительно любишь, как говоришь, то не лишишь еще и отца!

— Ха! — Мила оттолкнула от себя Кирилла Олеговича, выронив рюмку, которая со звоном разбилась, выплеснув коньяк на пол янтарным пятном, и прижала к груди покрасневшую руку. — Вы меня на это не возьмете. Это дура Алиса поджала хвост и в кусты. Боялась, что Костичек не справится с таким ударом. А я не боюсь! Я люблю Костю всем сердцем и знаю, что он сильный, честный и благородный человек. Он предпочтет правду, пусть и дерьмовую. Да, вас он не простит. Да, ему будет чертовски больно. Но Костя справится, переживет и пойдет дальше, а мне еще будет благодарен.