Капкан - [6]

— Все ясно, как же может быть иначе…

Зазвонил телефон. На этот раз звонок не показался мне зловещим. Любен бросился к аппарату и протянул руку к трубке, но инспектор властно и даже чуть грубо отстранил его руку, сам снял трубку и приложил ее к уху.

— Да. Да, это я. Так-так… Да-а… — Он пристально посмотрел на Любена. — Примерно шесть часов назад… — Он перевел взгляд на свои ручные часы. — Точнее, точнее! Хорошо. Жду.

Инспектор положил трубку на рычаг, прошелся по комнате, потом направился к столу и сделал несколько глотков виски. Как будто ему страшно хотелось выпить. Это, разумеется, была игра, преследовавшая цель установить "контакт" с Любеном.

— Неплохое виски, неплохое. Правда, крепковато без содовой или минералки… — Взгляд его будто невзначай упал на газету, лежавшую на столе.

— Я купил ее, когда возвращался домой… -не дожидаясь вопроса, сказал Любен. — Газеты только-только привезли в киоски. Понюхайте, она еще пахнет типографской краской. — И он, предварительно поднеся газету к носу, подал ее инспектору.

Что он хотел этим сказать? Зачем ему нужна была эта "реплика"?

Инспектор медленно, с "наслаждением" тянул прозрачную желтоватую жидкость. Прошло несколько секунд, и он как-то лениво, небрежно, будто без интереса, переспросил:

— Простите, как вы сказали? Вы купили эту газету на рассвете?

— Да-да. Было еще очень рано… Это, наверно, первая газета, которая вышла сегодня…

Инспектор взял газету, повертел ее в руках и снова бросил на стол.

— Прошу вас, пригласите сюда вашу супругу. Я задержу ее всего на несколько минут.

— Но она… она в ужасном состоянии…

— И все-таки попытайтесь привести ее сюда.

— Он очень любил нас… А жена была особенно сильно привязана к нему… Она слишком болезненно реагировала на все, что было связано с ним…

— Пожалуйста, помогите ей, приведите ее сюда ненадолго!

Наш молодой собеседник неохотно вышел из комнаты, всем своим видом демонстрируя недовольство давлением, которое оказывал на него инспектор.

И тут кто-то из оперативников — до этого момента я его не видел — вышел из спальни и приблизился к Пирину. В руках у оперативника был пистолет, завязанный в белый платок.

— Пошли его на дактилоскопию! Снять отпечатки пальцев у всех, кто был здесь вечером! Бегом!

— Слушаю, товарищ майор!

Из двери, ведущей в комнату Любена и его жены, стремительно вбежала в холл молодая красивая женщина с разгневанным лицом. Она была поразительно похожа на мертвого старика, и в этом ничего особенного не было — я заметил, что дочери чаще бывают похожи на своих отцов, чем на матерей. Глядя на ее необыкновенно красивое лицо, хотя оно подурнело и опухло от слез, я представил себе, каким благородно прекрасным был в молодые и зрелые годы ее отец.

Она резко устремилась к Пирину, но на ходу покачнулась и едва не потеряла равновесие.

— Юлия, не надо!… — Любен попытался остановить ее. — Подумай о себе!… Обо мне ты не думаешь, но пожалей хоть себя!… Тебе нужны силы…

— Вы из милиции, да?! Инспектор, да?!

— Юлия, я сказал тебе…

— Что вам еще нужно? Почему вы не пускаете меня в спальню? Я хочу быть рядом с отцом! Я хочу его видеть!

Муж взял ее за плечи и слегка потряс.

— Посмотри на меня, Юлия. Это бессмысленно…

— Сейчас все бессмысленно!… Все потеряло смысл!…

Она зашаталась, упала на стоящий рядом стул, закрыла лицо ладонями и тихо зарыдала. Потом вдруг резко вскочила и двинулась к двери спальни.

— Я…

— Юлия, куда ты?

— Оставь меня! Не прикасайся ко мне!

Я посмотрел на Пирина — ему явно пора было вмешаться.

— Прошу вас, остановитесь. — Он преградил ей путь рукой и мягко усадил на тот же стул. -Понимаю ваше состояние, но, поверьте мне, без крайней необходимости я бы не мучил вас вопросами…

— Мама, где мама?! Она знает, что случилось?! Где она? Скажите мне правду! Я должна знать правду!

— Ваша мать вне всякой опасности.

Я с удивлением поглядел на него. Когда он успел обо всем узнать? Когда успел вникнуть в эту драму? В те считанные минуты, которые он провел в спальне, оставшись наедине с мертвым?

— Я не верю вам! Что значит — "вне всякой опасности"? Не могу поверить… Всю ночь меня преследовал один и тот же кошмар… Будто я ползу по краю пропасти, земля осыпается, я хватаюсь за какие-то корни, но они вырываются из рук… и я лечу в пропасть… Я просыпаюсь, вскакиваю — дом наш погружен в гробовую тишину, будто кто-то заглушил все звуки. Я ложусь — и опять, и опять тот же кошмар… До утра не могла заснуть, ждала рассвета. А рассвет принес самое страшное…

— Что заставило вас войти в комнату к отцу? Он звал вас?

— Нет, он уже не мог ни кричать, ни звать на помощь… Не знаю, может быть, до этого… Но когда я вошла, было уже поздно… Голова едва держалась на подушке, вокруг лба — кровь… Я увидела пистолет. И убежала. Конечно, я струсила… Может быть, можно было еще чем-то помочь ему… Не помню, сколько времени я стояла в холле, меня колотила дрожь… Не было сил что-либо предпринять. Даже не помню, когда позвонила в милицию, как открыла им… Потом услышала из спальни голоса, голоса… И опять тихо, тихо… Потом пришли вы… Я, я виновата во всем! Я убила его!

— Перестань, Юлия, ты ни в чем не виновата. Это я должен был сдержаться. Но не мог, понимаешь, не мог! К чему было затевать этот скандал? Это его и убило! И я отвечу за это!…