Капитанская дочка - [2]

– А кто находился поблизости, когда она заболела?

– Ее отец, насколько нам известно. Он и сейчас в ее каюте. Не хочет оставлять дочку одну до прихода врача. То есть тебя.

– Спасибо за информацию.

Пройдя коридор, они поднялись на другую палубу, миновали помещение, где члены экипажа раздевались для таможенного и медицинского досмотра, и по узкой винтовой лестнице добрались к каюте девушки. Харази постучался, и из-за двери раздался низкий мужской голос:

– Войдите.

В просторной каюте размещалась двойная койка, туалетный столик с трюмо и еще один стол, откидной от стенки. В углу стояла шагающая кукла высотой более метра. На стенке висели две полки: одна – с книгами и микрофильмами, другая – с морскими раковинами, добытыми в морях двух десятков планет. Над второй висела фотография женщины. Дверь между койкой и туалетным столиком вела, судя по всему, в ванную, которая, в свою очередь, соединялась с соседней каютой, где через чуть приоткрытую во вторую каюту дверь виднелась развешанная на стоячей вешалке одежда белого цвета.

Такой же белой была и форма капитана звездолета Асафа Эверлейка. Галерс удивился, ибо компания «Саксвелл Стеллар» требовала, чтобы ее служащие носили только зеленую форму. Однако одного взгляда врача на лицо капитана было достаточно, чтобы понять: этот человек в состоянии настоять на удовлетворении своих прихотей даже перед таким гигантом, как «Саксвелл». Суровое и энергичное лицо Рэсполда казалось нежным и кротким по сравнению с лицом Эверлейка.

На нижней койке лежала девушка в белом. Цвет ее лица почти не отличался от одежды. Глаза были закрыты, а окровавленный рот чуть-чуть приоткрыт. За искусанными губами виднелся распухший, как будто изжеванный, язык.

– Снаружи ждет Рода, – сказал врач, обращаясь к Харази. – Попроси ее включить свою машинерию в коридоре. Здесь нет места.

Пульс девушки был учащенным. Он надавил на глазные яблоки. Твердые.

– Скажите, капитан, у нее были такие приступы раньше?

– Ни разу.

– А когда начался этот?

– Час назад по корабельному времени.

– Где?

– Здесь.

– Вы присутствовали?

– С самого начала.

Галерс еще раз взглянул на капитана. Создавалось впечатление, что, отвечая на вопросы, он делает ударение на каждом слоге, словно выравнивая слова молотом на наковальне.

Глаза капитана полностью соответствовали голосу. Они были светло-голубые, со стальным оттенком, и взгляд их казался твердым, как броня. Длинные брови цвета высохшей крови торчали над глазами, как ощерившаяся копьями фаланга. По сути, отметил про себя Галерс, капитан Эверлейк – человек острый во всех отношениях. Даже неподвижный и молчащий, он производил впечатление вооруженной твердыни.

В двери показалась голова Роды.

– Мне нужно пять проб крови, – велел Галерс. – На сахар, на уровень инсулина и адреналина, клеточный состав и общий анализ. Особое внимание следует уделить инородным телам. И не забудьте включить электроэнцефалограф. Да, еще понюхайте для меня ее дыхание.

Рода склонилась над лицом девушки.

– Запаха ацетона, доктор, я не ощущаю. Чувствуется только запах рыбы.

– Она ела недавно рыбу? – спросил Марк у капитана.

– Возможно. По корабельному времени сегодня пятница. Справьтесь у кока. Я рыбы не ел.

Галерс взял чувствительную головку, присоединенную к установке длинным шнуром, и начал медленно водить ею над головой девушки, то и дело щелкая тумблером. Потом попросил капитана описать приступ.

Время от времени он кивал, слушая рассказ о судорогах, характерных для эпилепсии, адреналинового или инсулинового шока. На приступ диабета не очень похоже. После анализа крови можно будет сказать что-либо определенное. Возможно, в теле девушки затаилась какая-то внеземная инфекция или паразит. Этого очень опасались таможенники. Однако Галерс так не думал. Скорее всего, ее поразила одна из обычных земных болезней.

И все же, уверенности пока не было. А вдруг она заражена каким-то новым ужасным микробом, который может распространиться, подобно Черной Смерти, если его не изолировать здесь, внутри корабля?

Внезапно глаза девушки открылись и прежде, чем врач успел сказать ей что-нибудь ободряющее, она отпрянула от него. Лицо ее исказил страх, но отец тотчас же оказался рядом, вынудив врача посторониться.

– Все хорошо, Дебби. Я здесь. Тебе нечего бояться. Успокойся. Ты слышишь меня? Успокойся, все будет хорошо.

Девушка продолжала хранить молчание. Глаза ее, светло-голубые, как у капитана, но не такие суровые, были устремлены мимо отца, на Марка Галерса, она приподняла голову и стало заметно, что волосы ее очень светлые и длинные. Это само по себе было примечательным в мире, где господствовали короткие стрижки.

– Кто это? – сдавленно спросила девушка, роняя голову на подушку.

Галерс повернулся и вышел из каюты, забрав с собой чувствительную головку.

Рода продолжала колдовать над своими приборами.

– Общий анализ еще не готов. Остальные вот, – сказала она, протягивая Марку полоску бумаги со столбцами цифр.

– Это мог быть адреналиновый шок, – задумчиво произнес он.

– А внеземного у нее ничего нет? – поинтересовался Харази. – Нет? Очень хорошо. А что такое, между прочим, адреналиновый шок?