Капитан Старчак (Год жизни парашютиста-разведчика) - [38]

Перенесли в баню и Демина.

Возбужденная, запыхавшаяся прибежала однажды Катерина и, поправляя разметавшиеся волосы, сказала:

— Руф, я придумала, как тебе помочь. В школе немцы, лазарет устроили. Я уговорю врача, чтобы операцию сделал… Вот, — она сняла с пальца кольцо. Это — врачу… Иначе — пропадешь.

Он оглядел тесный, низенький, закопченный предбанник, у порога лежал топор.

— Да я лучше дамся, чтобы мне вот этим топором ноги отрубили!..

Дядя Семен и Анна напустились на Катерину:

— Человека растревожила! Куда ты его к немцам тянешь! Кто просил соваться? Демин сказал негромко:

— Вы уж не ругайте ее: Она — от души. Только не могу я так…

Спал он беспокойно, метался, бредил. Как-то в баню нагрянули патрульные.

— Кто такой? — спросил старший.

— Братишка, — объяснила Катерина. — Ваши у него валенки отняли, когда он из соседней деревни шел, вот и отморозил ноги…

Патрульный откинул одеяло, взглянул на почерневшие ступни и махнул рукой: «Капут».

А Демин, притворившийся спящим, думал: «Пусть мне одному — капут, а вам всем — капут…»

5

В последний раз я видел Старчака в канун Нового года. Он был особенно весел — получил наконец письмо от жены.

Тогда я не думал, что больше не встречу его, и даже не попрощался.

А когда пятого января вернулся в Добринское, мне сказали, что Старчак в тылу у немцев.

Я не видел, как шла подготовка к полету, и вообще все произошло гораздо быстрее, чем можно было предположить. Ведь лишь в конце декабря Старчак вернулся из района Волоколамска и уже через неделю отправился на задание.

Только недавно я узнал, как было дело.

Накануне полета в тыл пришел приказ — откомандировать старшего политрука в распоряжение политотдела.

Щербина зашел к Старчаку. Сел на табурет, как всегда далеко выставив длинные ноги и загородив проход. Борис Петров, писавший что-то, вышел.

— Значит, уезжаешь? — спросил Старчак.

— Выходит, так, — вздохнул Щербина. — Нечего сказать, хорош новогодний подарочек…

Потом Щербина влез в тесную кабину полуторки, направлявшейся в город, и не закрывая дверцу, помахал на прощанье рукой.

В этот же день Старчака срочно вызвали в Москву, в Штаб Военно-воздушных сил.

Вызвавший Старчака генерал поблагодарил его за успешные действия в тылу врага, вспомнил про юхновскую операцию, Подвел его к карте — познакомил с боевой обстановкой. После поражения под Москвой немцы стремились задержаться, на рубеже Юхнов — Сухиничи. Надо сбить их с этого рубежа, завершить, разгром группировки, наступавшей на Москву.

Генерал спросил:

— Ты район Угры хорошо знаешь? Мы должны направить туда десантный отряд, большой, человек в пятьсот. Высаживаться будут люди, которые проходят подготовку в твоем отряде, а командира подберем. Ты ведь только-только прилетел и не опомнился, видно, еще… Не обижаешься, что твоих ребят другому отдаем?

— Обижаюсь, конечно, — ответил Старчак. — А потом, я отдавал Юхнов, мне его и брать. Генерал встал.

— Вот что, капитан. Heт, не капитан, а майор. Почему у тебя по одному прямоугольнику на петлицах? Разве не получил выписку из приказа? Поздравляю, Иван Георгиевич… Я поговорю с членом Военного совета, пожалуй, тебя и пошлем в район Юхнова.

— Благодарю.

— Все указания — у начальника штаба, — сказал генерал, пожимая Старчаку руку.

6

Вот и опять пригодилась мне старая карта Калужской области, подаренная когда-то Старчаком.

Район, где парашютисты держали оборону, представляет замкнутый пятиугольник, образованный селом Троицким на севере, Детчином — на востоке, Кондровом — на юге, деревней Озеро — на юго-западе и Юхновом — на западе.

Эти крайние точки соединены на карте синими карандашными линиями. Теперь, обозначая район, куда был высажен третьего января десант под командой Старчака, я беру красный карандаш. И вот что любопытно: синяя и красная линии почти совмещаются. Можно было бы даже подумать, что, намечая место высадки десанта, в штабе не очень долго ломали голову — взяли старую карту Старчака и велели ему быть в начале января там же, где он находился в первых числах октября…

Я сказал это Старчаку. Он ответил:

— Да, район дали по особому заказу, как ученику-второгоднику, который в географии слабоват… А серьезно говоря, совпадения эти не случайны: и мы в октябре, и немцы в январе для обороны самые выгодные точки выбирали — вот и совместились на карте линии…

В самом деле. Откатываясь под ударами наших войск по Варшавскому шоссе, немецкая армия шла тем же путем, что и в дни своего октябрьского наступления. Она была выбита из Малоярославца, оставила после жестокого сражения Медынь и закрепилась в Юхнове, надеясь перезимовать здесь, а затем вновь ринуться на Москву знакомой дорогой.

Немецкое командование сумело за три месяца превратить Юхнов и его окрестности в подлинно укрепленный район с долговременными огневыми точками, ходами сообщения, надежными блиндажами. Одной из задач отряда Старчака как раз и была разведка этих укреплений.

Юхнову обе воюющие стороны придавали первостепенное значение. Юхнов — это дорога на Москву. Это также путь на Калугу, Сухиничи, Вязьму, словом, ключевая позиция.

Забегая вперед, скажу, что нашим войскам удалось взять Юхнов и разгромить тринадцатый и двадцать шестой армейские корпуса лишь пятого марта — почти через два месяца после освобождения Медыни, от которой до него всего час езды на автомашине.