Капитан Михалис - [102]
Митрополит подошел к Большому платану. Он тихо шелестел пышной изумрудной листвой, исполненный свежести и силы. Его пятнистая кора напоминала шкуру леопарда. У митрополита потемнело в глазах: на ветвях висели христиане.
У ворот паши два стражника, скрестив ружья, задержали митрополита. Но тут подбежал Мурдзуфлос и что-то им сказал по-турецки. Низами подняли ружья и пропустили их. Пономарь пошел впереди, растворяя двери.
Увидев митрополита, паша повесил голову. Он стоял, опершись локтем о подоконник, и прислушивался к стонам и воплям города. Этот безобидный, полусонный анатолиец тоже вдруг озверел: в нем как будто проснулась извечная жажда турка проливать греческую кровь. При этом ему было стыдно: какой он паша, если у него не хватает мужества осадить зачинщиков, вырвать нож из их рук?
Митрополит остановился на пороге.
– Бога не боишься, паша?! – выкрикнул он.
– Ты зачем вырядился в золото, гяурский поп! – взъярился турок. – Думаешь, испугаюсь?
– Бог – он все видит. – Митрополит угрожающе поднял палец к небу. – Выйди, посмотри на льющуюся кровь! Куда, ты думаешь, она льется? Тебе на голову!
– Ты не очень-то повышай здесь голос! Перед тобой платан!
– Предо мной – Господь! Мне бояться нечего!
Паша отошел от окна, приблизился к митрополиту, посмотрел на него, не зная, что делать дальше. На минуту представил себе, как тело митрополита раскачивается на площади, и внезапно испугался. Все же недостойно мне этого греческого пса слушать, подумал он.
– Не зли меня! Уходи отсюда подобру-поздорову. Я никого не боюсь!
Тогда митрополит оставил Бога и принялся за султана:
– А султана что, тоже не боишься? Он для чего послал тебя на Крит? Чтоб здесь мир был! А ты что творишь? Довел народ до резни, а резня приведет к восстанию. Уж извини, паша, но, думается мне, не сносить тебе головы.
Турок и сам чувствовал, что голова его некрепко держится на плечах.
– И что мне, по-твоему, делать? – спросил паша сдавленным голосом.
– Не теряй времени, пошли людей, пусть трубят в трубы, пусть прекратят кровопролитие. Издай указ, припугни! Ты же паша, в конце концов!
– Да будет проклят тот час, когда я вступил на ваш дьявольский остров! – произнес он. Потом взглянул на митрополита, как бы моля о помощи. – Да что ж ты стоишь на пороге, владыко? Проходи, садись, подумаем, как все уладить.
– Пока мы здесь беседуем, людей режут! Не могу я сидеть. Зови стражников, отдавай приказ. Пока не затрубят трубы, не сяду. И не уйду…
– Все вы псы! Будьте вы все прокляты, критяне! И добрые, и злые!
Задыхаясь от ярости, паша вышел в коридор, крикнул стражу. Прибежали низами, бряцая саблями и шпорами.
Стоя на пороге, митрополит вздохнул: «Господь не счел меня достойным того, чтобы и меня повесили на двери моей резиденции. Ну да ладно, главное – были бы спасены христиане».
Паша вернулся в зал, вытер вспотевший лоб.
– Как услышишь трубы, уходи сейчас же! Надоели вы мне все! Не желаю никого видеть!
Он повалился на диван, нервно перебирая янтарные четки и косясь на митрополита, который возвышался на пороге, как золотая гора.
Ох и молодец этот проклятый поп! – восхищался он про себя. В былые времена я бы в два счета сделал ему обрезание и назначил шейхом!
Капитан Михалис повернулся к Трасаки. Мальчик все еще стоял на коленях и слушал, как кричит Эфендина, как грязно ругается арап. Потом вдруг во всем квартале наступила тишина. Из двора Идоменеаса доносились вопли.
– Есть хочешь, Трасаки?
– Ага!
– Иди скажи матери, пускай спустится и чего-нибудь нам приготовит. Думаю, сегодня уже никто не пожалует.
Капитан Михалис отложил ружье и взялся за кисет. Но тут опять услышал рыдания, и пальцы его застыли.
Наверно, убили беднягу Идоменеаса, и старая кормилица его оплакивает… Капитан Михалис покачал головой. Разве он был мужчиной? Наверняка начал плакать, и его прирезали, как ягненка на Пасху…
Он свернул цигарку и уже собирался прикурить от ружейного кремня, но его снова оторвали: на этот раз рев труб. Капитан Михалис приоткрыл ворота. По улице шел патруль – человек двадцать вооруженных солдат. Впереди шагал глашатай с криками:
– Мир! Мир! Выходите, православные! Мир! Мир!
– Ну да, мир! – буркнул капитан Михалис. – Полгорода перерезали, и теперь паша сподобился навести порядок! Неужто Бога на них нет?! А может, он тоже мусульманин? Ну да ничего, настанет день, оденем его в критские шаровары, хочет он того или нет!
На следующий день паша издал указ: «Случившемуся суждено было случиться. Отныне – мир! Открыть крепостные ворота. Всем христианам Мегалокастро вернуться в город из деревень. Крестьянам-мусульманам возвратиться в деревни. Ушедшим в горы бунтовщикам сложить оружие, никто их пальцем не тронет. Султан милостив. Мусульмане и христиане! Желаю вам добра и спокойствия. А кто не внемлет голосу разума, на того у меня есть Большой платан, веревка и мыло!»
Турки вытерли ножи, опять расселись, скрестив ноги, в кофейнях, стали курить наргиле и с наслаждением слушать, как пухлые турчата тоненькими голосами выводят амане. Христиане вышли из домов, подобрали трупы, послали в деревню за Коливасом. Мурдзуфлос, Каямбис, Вендузос, Фурогатос и другие греки, кто покрепче, принялись рыть большие могилы на кладбище за Ханиотскими воротами и во дворе синайской церкви Святого Матфея.
Образ Христа интересовал Никоса Казандзакиса всю жизнь. Одна из ранних трагедий «Христос» была издана в 1928 году. В основу трагедии легла библейская легенда, но центральную фигуру — Христа — автор рисует бунтарем и борцом за счастье людей.Дальнейшее развитие этот образ получает в романе «Христа распинают вновь», написанном в 1948 году. Местом действия своего романа Казандзакис избрал глухую отсталую деревушку в Анатолии, в которой сохранились патриархальные отношения. По местным обычаям, каждые семь лет в селе разыгрывается мистерия страстей Господних — распятие и воскрешение Христа.
Творческое наследие Никоса Казандзакиса (1883–1957) – писателя, поэта, драматурга, эссеиста, исследователя и переводчика – по праву считается одним из наиболее значительных вкладов в литературу XX века. Родная Греция неоднократно предоставляла писателю возможность испытать себя и вплотную соприкоснуться с самыми разными проявлениями человеческого духа. Эта многогранность нашла блистательное отражение в романе о похождениях грека Алексиса Зорбаса, вышедшем в 1943 году, экранизированном в 1964-м (три «Оскара» в 1965-м) и сразу же поставившем своего создателя в ряд крупнейших романистов мира.
«Последнее искушение Христа» — роман греческого писателя Никоса Казандзакиса, который принес его автору всемирную известность. Впоследствии американский режиссёр Мартин Скорсезе снял по этому роману фильм, также ставший заметным событием в культуре XX века.
Эта книга не жизнеописание, но исповедь человека борющегося. Выпустив ее в свет, я исполнил свой долг — долг человека, который много боролся, испытал в жизни много горестей и много надеялся. Я уверен, что каждый свободный человек, прочтя эту исполненную любви книгу, полюбит Христа еще сильнее и искреннее, чем прежде.Н. Казандзакис.
Писатель, от лица которого ведётся повествование, решает в корне изменить свою жизнь и стать человеком действия. Он арендует угольное месторождение на Крите и отправляется туда заниматься `настоящим делом`. Судьба не приносит ему успеха в бизнесе, не способствует осуществлению идеалистических планов, но дарует нечто большее. Судьба даёт ему в напарники Зорбу.`Грек Зорба` — роман увлекательный, смешной и грустный, глубокий и тонкий. Мы встретимся с совершенно невероятным персонажем — редчайшим среди людей, живущих на Земле.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.