Капитан Брамы - [6]

Дух антихристов не до конца поглотил душу нового священника, раз не на хорошем счету, — решил иеромонах. — Есть шанс открыть глаза на истинное положение вещей в церкви. Если поп до него доберется… Да, поп будет не один…

От того же Пастуха он знал, что со дня на день к отцу Ивану должен приехать человек с города, его старый друг. По приезду они должны выдвинуться в Красный Кут. И вот за этим надо проследить особо…

Так, Пастуху на этот счет, послушание дано. Неплохо бы конечно узнать их духовное состояние. Воины ли они Христовы, или так, сопли либеральные. Впрочем, какие могут быть воины в нынешней церкви, да еще и в этой епархии?!

Отец Василий едва не расхохотался, но сдержал себя:

Смеяться грешно. Я сам еще вчера был в этой же церкви, пока Господь молитвами царя мне глаза не открыл… Пастух, Пастух, — попытался переключиться отец Василий, — хороший мужик, сделает все как надо. Еще и поиспытывает их, какую-нибудь напасть нашлет. Молитвами грозного царя, конечно.

Да, Пастух может. В прошлом он крепкий колдун был. Семь колов в него бесы забили. Пять я вытащил, еще два остались. Но мне они пока не по силам…

Его размышления прервали шаги. Возле дальней стены смутно возникла массивная фигура. Быстро приблизилась. Вступила в круг света:

— Молитвами святых отец наших, молитвами грозного царя, — сказала возникшая фигура низким, густым басом.

— Аминь, — отозвался отец Василий тихим, как бы умирающим голоском и добавил, — царь грядет, брат!

— Воистину грядет, отче — радостно прогремело в ответ. Фигура склонилась перед Василием, держа руки лодочкой, — благословите.

— Бог благословит всех нас, святым грозным царем, — тихо ответил Василий и добавил, — да погибнут нечестивые еретики вместе со своим лже-патриархом и антихристом.

— Аминь, — ответил вошедший и распрямился. Он был высокого роста и довольно могучего телосложения. Его широкоскулое монголоидное лицо чем-то неуловимо напоминало лицо водителя-корейца из Алексеевки. Только было разве что добродушнее на вид и гораздо моложе. Звали вошедшего Виктор: «правая рука» иеромонаха Василия.

— Гришка чего-то запаздывает, — не то вопросительно, не то утвердительно сказал отец Василий.

— Кирюшку убило, током, когда генератор пытались запустить, — ответил Виктор и вздохнул, — хоронят по своему бесовскому обряду. Сокращенный вариант. В барабаны я им бить запретил. А без барабанов у них быстро, как у иеговистов. Так что сейчас Гришка подойдет, — он вздохнул, — а Кирюшку все ж жалко, хороший мужик был.

— Мужик? — отец Василий строго посмотрел на корейца, — Виктор, о чем ты? Он же нелюдь. Без Образа Божьего внутри. А ты говоришь: мужик, жалко. Этак мы всю нечисть жалеть начнем. Так и до геенны недолго… Мужик… Обычные земляные бесы. Может для него напротив благо умереть, на дело Божие работая. Может Господь его там и примет. И от личины бесовской избавит.

— Понимаешь, Виктор, в наших делах мирская жалость неуместна. Вот яркий пример: вспомни, как грозный царь багром жидовствующих топил[6]. Лично, понимаешь, лично! — отец Василий воодушевлялся с каждым словом. — Лично топил еретиков! Спасал их от вечного ада, через земные временные муки. Но кто поймет деяния помазанника Божьего, грозного царя. Они?! Вся эта либеральная масонская свора, начиная от Карамзина[7]?! — Отец Василий внезапно осекся, вздохнул, — а ты говоришь, Кирюшка, мужик.

— Да, простите, отче, — сказал кореец, — слаб я, грешен. Постоянно забываю, что они не люди.

— Бог простит, брат Виктор, — благодушно ответил Василий. — Я вот о чем думаю… это до чего ж мы дошли, православные, что Господь из земляных бесов, как из камней, новых детей Авраама воздвигает. Если мы, гордо именующие себя христианами, не боремся с жидовским игом, то тогда это за нас гномы сделают. Нам в посрамление! — отец Василий вновь воодушевился, — да, да, да, нам в посрамление!

Они, гномы, и будут этими камнями, об которые, даст Бог, жиды все свои ядовитые зубы обломают! Но нам-то срам какой! До чего дошли, в церкви на святом престоле — антихрист! Епископы, игумены; все его слуги. С утра до вечера только о деньгах и карьере думают; о чем угодно думают, только не о Христе! И как хищные волки стригут христово стадо. И плач, по земле русской, плач! — отец Василий быстрым движением закрыл ладонями лицо, как бы намереваясь рыдать, но передумал. — Ничего, Господь не оставит Святую Русь, царь уже в пути, — торжественно закончил он.

— Аминь, — тихо сказал Виктор.

— Аминь, — отозвался иеромонах и сказал с укором, — а земляных жалеть не надо. Жалостью, брат мой, вымощена ныне дорога в геенну огненную.

— Отец Василий, — Виктор преданными глазами смотрел на иеромонаха. — А мне сегодня жид под утро явился, в образе моего бывшего сектантского надзирателя… Был у нас один такой.

— Ну и чего? — голос у отца Василия вновь стал тихим и умирающим, казалось, он потерял интерес ко всему.

— Сделал, как Вы учили. Написал имя жида на листке бумаги, положил под святой крест и сотворил молитву Господу, дабы Господь, по молитвам грозного царя, всю злобу жида обратил на его голову и отправил жида в геенну. И представляете, помогло! Жид вначале раздулся от злобы, потом взял, да лопнул. Только в келье завоняло.