Капитализм кризисов и революций: как сменяются формационные эпохи, рождаются длинные волны, умирают реставрации и наступает неомеркантилизм - [21]

Каким же был этот кризис?

Кризис XIV в. был вызван аграрным перенаселением Европы. Почвы были распаханы и зачастую истощены, многие леса исчезли в результате их постоянного «ограбления». Таковы были результаты экстенсивного экономического развития, замечательно описанного Эдмоном Поньоном^[34]. Сельское хозяйство, насколько могло, уже применяло такие новшества, как колесный плуг, трехполье и тесное соединение земледелия со скотоводством. Пшеницу убирали серпом, а оставленную на полях солому поедал рогатый скот, заодно удобряя почву своим навозом. Человек средневековой Европы существовал сообща с животными многих видов. Они давали разные продукты: мясо, молоко, кожи, шерсть, жилы и щетину. Отходы не пропадали. Их поедали свиньи, значение которых возросло по мере увеличения ориентации хозяйств на нужды города. Во многом сама кормилась и домашняя птица. Все это не спасло миллионы сельских жителей от голода, когда климатические условия в Европе ухудшились. Насупил очередной пессимум (климатическое угнетение, похолодание), вошедший в историю под именем малого ледникового периода. Все проблемы сразу обострились. Выяснилось, что города слишком людны, а деревня недостаточно производительна и (также было в III столетии) нет быстрых решений, чтобы изменить ситуацию.

Наступил кризис. Голод и чума 1346—1353 гг. придали ему поистине апокалипсические черты. Естественно, хронисты не сообщали о нем — как целостное явление он для современников не существовал. Даже сейчас еще не выделены его волны, не исследованы многие частные причины и вызванные ими изменения. Нельзя точно сказать, когда этот кризис завершился. Однако очевидно: Европа обрела по его итогам в XV в. не только деятельный союз капитала и феодалов, жаждущих расширить торговые горизонты, но и технические новшества. Одним из них была португальская каравелла-латина (caravela latina). Явным был прогресс в мореплавании и сопутствующих ему науках.

Крайне важным оказалось развитие технологии добычи и обработки металла. Улучшились способы плавки железа, производимой в печах. Туда воздух направлялся с помощью мехов. В движение их приводила водяная энергия. Появились механические молоты^[35]. Они давали серьезные преимущества при ковке металла и повышали ее качество.

Когда Фернандо Магеллан взял с собой в экспедицию груз дешевых немецких ножей, он погрузил на суда и нечто большее — цену производства изделий из железа. Добыча руды, выплавка и ковка являлись направлениями технологического прогресса в Европе, обеспечившими преодоление кризиса XIV в. Вышедший из него торговый капитализм может быть назван детищем гидравлического молота, появившегося в тот период, тогда как промышленный капитализм был назван Карлом Марксом детищем паровой машины.

Порох и пушки, мощные арбалеты и цельнометаллические доспехи также входили в арсенал посткризисного времени. То были инструменты, при помощи которых разговор «о торговле» в любой части мира становился более серьезным. Добыча и обработка железа обернулись не только восхищением полученными изделиями в развитых средневековых странах — Индии, Китае и Японии, а также ужасом для индейцев, но и улучшением средств производства. Металлические изделия в Европе становились дешевле и доступней для крестьян. Это в конечном итоге повышало эффективность сельского хозяйства. Союз феодального государства и торговой буржуазии на Западе не мог бы сложиться без материальной основы просто в силу чумы, продолжительных войн, мятежей и усталости от хаоса. Эта материальная база была. Без нее повышение ценности работника, в немалой мере из-за убыли населения во время эпидемий, не привело бы к развитию свободного труда, а обернулось бы новым закабалением, как это было по итогам кризиса III в. В этом плане итоги внешне сходных кризисов были для Европы различными.

Кризис XIV в. улучшил государственную машину, побудил к созданию профессиональных и дисциплинированных наемных войск. Уже в начале XVI в. они были пущены в дело Францией, Испанией и Священной Римской империей в интересах взятия под контроль богатейшей и долгое время остававшейся центральной для европейского капитализма Северной Италии. Это стало возможно благодаря тому, что менее развитые хозяйственно, чем государства этого региона, державы по итогам кризиса XIV в. обладали современной финансовой системой, лучшими войсками (например, жандармы, швейцарская пехота, современная артиллерия и шотландские лучники Франции), а также более сильным и амбициозным блоком торгового капитала и ориентированной на рынок знати.

Ухудшение климата после 1300 г. помогло промышленно-торговому развитию Европы и ускорило внедрение новых технологий и общественных правил. Именно по итогам этого кризиса Западная Европа превратилась в центр мировой системы, ее лидера, сердцевину расширяющейся глобальной экономики. Что же касается Италии и Фландрии, то эти регионы недавнего центра местного европейского капитализма оказались к 1500 г. всего лишь ценными областями более сильных игроков — монархий Франции и Испании. К этому моменту известный европейцам мир необычайно расширился, чему помогли новые океанские суда, а также различные технические средства и знания. Во всем этом и состояло революционное значение кризиса. В Евразии он имел место почти повсеместно, включая крах монгольской династии Юань в Китае, но лишь в Европе породил устойчивый блок двух богатых классов — землевладельческого и торгово-финансового.