Капитал Российской империи. Практика политической экономии - [48]
Бороться с этим стране, бедной капиталами, было бы невозможно, ибо на первых порах, без подготовленного рабочего персонала, без налаженной организации дела, без капиталов, которые можно привлечь к делу в этих условиях лишь большими барышами, конкуренция оказалась бы совершенно непосильной. Не было бы возможно и накопление капиталов, потому что накопление это шло бы только за счет производства сырья, которое предназначалось бы исключительно для стран с развитой промышленностью, а эти последние, являясь единственными покупателями и хозяевами положения, приобретали бы сырье, которое в самой стране имело бы незначительный спрос, лишь по самой низкой расценке, продавая, наоборот, выделанный продукт дорого и беря сверх того в свою пользу за доставку. Другими словами, страна с развитой промышленностью и высокой торговой техникой выгадывала бы и на покупке сырья, и на продаже изделий, и на провозе того и другого, а бедная страна на всем этом неизбежно теряла»>{586}.
Против идей С. Витте выступали аграрии, которые утверждали, что протекционизм приведет к разорению сельского хозяйства. И в этом была своя логика: протекционизм служил не только привлечению иностранных инвестиций, но и создавал тот насос, который перекачивал капиталы из сельского хозяйства в промышленность, путем повышения цен на промышленные товары относительно сельскохозяйственных. Жесткая эксплуатация деревни становилась источником капитала для индустриализации, для введения «золотого рубля», для содержания высших сословий и государства. И. Каблиц в этой связи замечал, что: «государство великодушно истощает платежную силу крестьянина»>{587}.
Князь В. Мещерский утверждал, что протекционизм даст лишь временный положительный, а в конечном итоге приведет к кризису: «Будь эти миллионы добыты от избытка доходов с земли, можно было бы мириться с этим прогрессом мануфактуры, но ужасно то, что они отняты у нуждающейся земли… И что же выходит? Земледелие умирает, земледельцы разорены, и, вследствие этого, мануфактура, раздутая на счёт земледелия, начинает падать и разоряться за неимением заказчиков и покупателей»>{588}. «А завтра отмените протекционизм, и три четверти наших фабрик закроются»>{589}. Аграрии выступали за сохранение фритрейда, превращение России в хлебную фабрику Европы и постепенное естественное накопление капитала.
Но продолжение движения по аграрно-фритрейдовскому пути неизбежно вело Россию только в колониальный тупик. «Страны земледельческие и со слабо развитой промышленностью, — замечал в этой связи С. Витте, — при всеобщей свободе торговли осуждены быть данницами стран с развитой промышленностью»>{590}. За протекционизм был всего один, но решающий аргумент — производительность труда, которая в российской промышленности была в 5—6 раз выше, чем в сельском хозяйстве>{591}. И именно эта высокая производительность труда обеспечивала пропорционально более высокие темпы развития и накопления капитала. Сохранение же экспортно-сырьевой, аграрной модели привело бы к тому, что уровня экономического развития европейских стран начала XX века Россия достигла бы лет через сто, т.е. к XXI в., если бы, конечно, к этому времени она еще оставалась существовать. М. Вебер в этой связи замечал: «При экспортном зерновом хозяйстве рабочая сила расходуется на eemep»>{592}.
Соединенные Штаты ввели протекционизм на 30 лет раньше России, его необходимость четко определил президент Дж. Вашингтон: обладая такими огромными природными богатствами, мы навсегда останемся колонией Англии, если не сможем защитить нашу промышленность. В Америке введение протекционизма привело к гражданской войне между протекционистски настроенным промышленным Севером и фритрейдовским аграрным Югом. Но другого пути не было утверждал президент А. Линкольн: «Отмените налоги, поддержите свободную торговлю, и тогда наши рабочие во всех сферах производства будут низведены, как в Европе, до уровня крепостных и нищих»>{593}. Что стояло на кону говорит американский экономический историк М. Биле: «без протекционизма промышленность [США] была бы практически уничтожена».>{594}
Как только Соединенные Штаты в 1860-х гг. ввели протекционистские тарифы, в Америку хлынул поток иностранных капиталов (см. график) и технологий, и прежде всего английских, заложивших основы индустриальной экономики США.
С середины 1870-х гг. переход к протекционизму набрал силу: Австро-Венгрия ввела его в 1874–75 гг., Германия — в 1879 г., Испания — в 1886 г., Италия — в 1887 г., Швеция — в 1888 г., Франция — в 1892 г.>{595}
«Цель покровительственной политики, — пояснял С. Витте, — не допускать притока благ потребительских, вырабатываемых странами с развитой уже промышленностью, а привлечь производительные капиталы предоставлением им преимущественных выгод… Чтобы усилить производительность обильного у нас труда, не находящего применения, и тем ускорить процесс накопления богатства и народного благосостояния в стране, наиболее действенное средство — привлечь иностранные капиталы»>{597}.
За 20 лет протекционизма до 1913 г. объем накопленного иностранного капитала вырос более чем в 10 раз. По отношению к отечественным частным инвестициям их доля за то же время выросла в 3 раза с 7 до 22%
