Каперский патент - [87]

Чем больше он размышлял, покачиваясь на морских волнах, пока «Леопард» нес его в сторону Швеции, тем больше убеждался, что его предчувствие имело прочные основания и путешествие окажется исключительно болезненным провалом. В то же время, он заметил, что безрассудная часть его так рвалась к успеху, что тело заболело, охваченное оцепенением, и ему стало трудно дышать. Стивен сел в койке, сжал руки и покачался туда-сюда, после чего, вопреки здравому смыслу, решительности и силе духа, открыл рундук, схватился за бутылку и повторил свою ночную порцию.

Проснулся он не из опиумного сна (сейчас настойка уже слабо подействовала бы даже на ребенка), а в необычном состоянии психического истощения. И все же он оставался столь оцепенелым, будто его напичкали опийным маком, мандрагорой и напитком забвения одновременно. Не сразу он понял, что стюард кричит: «Поднимайтесь, сэр. Мы тонем».

Моряк повторил слова, тряся подвеску койки, и Стивен узнал равномерный глухой скрежет внизу — судно село на мель, но билось не о камни, а о песок:

— Тонем? — спросил он, вставая.

— Да нет, сэр. Это я вас так шутя попытался поднять и разбудить. Но этот проклятый старый мелкий урод загнал нас на хвост банки Грэб. Мистер Роук отправляется на берег за помощью. Капитан думает, что пассажирам лучше отправиться с ним, на случай если судно развалится на кусочки.

— Спасибо, стюард, — поблагодарил Стивен, вставая и завязывая шейный платок (а больше он ничего и не снимал) и запирая рундук. — Будь добр, отдай это какому-нибудь матросу, — он протянул стюарду крону, — чтобы он надежно закрепил мой багаж в шлюпке. И если принесешь мне на палубу кофе, то я буду очень благодарен.

На палубе его встретил слабый серый дневной свет — морось, но безветрие, а судно меньше билось о мель, закрепившись на ней с отливом. Боцман прижал лоцмана к поручням, и капитан в перерывах между руганью хлестал его линьком. Остальные члены экипажа спокойно спускали шлюпку за борт, не обращая внимания на вопли лоцмана. Земли не было видно — вообще ничего, кроме желтовато-серой мороси над желтовато-серым морем, но команда выглядела уверенной в отношении их местонахождения. Особой паники не чувствовалось.

Шлюпка, спущенная и заполненная, оказалась с течью. Не прошло и пяти минут, как вода залила им ступни.

— Откачивайте воду! — крикнул мистер Роук Стивену. И повторил громче: — Откачивайте, кому говорят.

Дружелюбный юный помощник штурмана, которого Стивен раньше не видел, наклонился над ним и немного поработал ручной помпой. В Мантоне они будут до прилива, заверил он, и если Стивен хочет остановиться в комфортабельной гостинице, то он рекомендует «Фиверз» своей тетушки. В любом случае, вряд ли они задержатся надолго. Они всего лишь сорвали руль и потеряли часть фальшкиля, но Джо Харрис из Мантона отбуксирует их и приведет в порядок, как только «Леопард» снимется с мели. Пассажиров на берег отправили только из-за страховки. Стивену бояться не нужно.

— Откачивайте! — прикрикнул мистер Роук.

— Вот и Мантон прямо по курсу, — заметил молодой человек, когда Стивен более-менее осушил шлюпку. Впереди виднелся многообещающий пейзаж восточной Англии — совершенно плоское смешение стихий: пришедшие в упадок волнорезы, полоса осушки, слабо освещенные плавни и смешанный запах болотного газа и водорослей.

— Вы знаете преподобного мистера Хита? — поинтересовался Стивен.

— Отца Хита? Конечно, его все знают. Мы все ему носим разные редкости, вроде морского ребенка или сельдяного короля.

Мистер Роук приподнялся, удерживая равновесие.

— Сэр, — прокричал он очень громко, — если вы к чертям не начнете откачивать, поменяйтесь со мной местами, и я займусь этим сам.

В гостиной на втором этаже «Головы Уильяма» в Шелмерстоне Софи читала вслух:

— Хлеб в мешках, двадцать одна тысяча двести двадцать шесть фунтов, он же в бочках, тринадцать тысяч четыреста сорок фунтов. Мука хлебная в бочках, девять тысяч фунтов. Пиво в больших бочках, тысяча двести галлонов. Крепкое спиртное, тысяча шестьсот галлонов. Говядина, четыре тысячи порций. Мука вместо говядины, в малых бочках, тысяча четыреста фунтов. Нутряное сало, восемьсот фунтов. Изюм, две с половиной тысячи фунтов. Горох в больших бочках, сто восемьдесят семь бушелей. Овсянка, десять бушелей. Пшеница, сто двадцать бушелей. Масло, сто двадцать галлонов. Сахар, полторы тысячи фунтов. Уксус, пятьсот галлонов. Кислая капуста, семь тысяч восемьсот шестьдесят фунтов. Солод в больших бочках, сорок бушелей. Соль, двадцать бушелей. Свинина, шесть тысяч порций. Горчичное семя, сто шестьдесят фунтов. Сгущенный сок лайма, десять бочонков. Выпаренный лимонный сок, пятнадцать бочонков. Цены на листе бумаги рядом с чернильницей. Я сложила все суммы, кроме двух последних, которые доктор Мэтьюрин уже оплатил. Возможно, стоит сравнить результаты.

Пока мистер Стэндиш, новый и неопытный казначей «Сюрприза», умножал и делил, София смотрела в окно на залитую светом бухту.

«Сюрприз» стоял пришвартованным около верфи Болтера, принимая огромное количество припасов — тех, что записаны в лежащих на столе бумагах. Фрегат выглядел не лучшим образом, с настежь распахнутыми люками и спускающимися вглубь подъемными воротами. Глупо класть последний слой краски до того, как закончат погрузку. Но глаз моряка заметил бы новый манильский такелаж, которому позавидует любой корабль его величества, не говоря уж о сиянии позолоты на носовой фигуре и завитке под ней.