Капеллан - [81]

«Кто ты?» – хотел спросить я, но язык не подчинился.

– Подействовало! – удовлетворенно сказала она. – Хоть вы и не сумели задать вопрос, мэтр, – последнее слово она произнесла с иронией, – но я отвечу. Это яд, – она показала зажатый в пальцах крохотный тюбик с иглой. – Действует мгновенно. Сначала наступает паралич тела, затем отказывают внутренние органы. Последним останавливается сердце. Это скоро.

Она усмехнулась и небрежно бросила тюбик на пол. «Она говорит по-английски, – вдруг сообразил я. – Американка…»

– Вы, наверное, хотите спросить, зачем? Вы враг, господин Головатый, а врагов принято уничтожать. Сидели б тихо и остались бы жить. Но вы влезли не в свое дело. Мы два года готовили эту операцию, а из-за вас не могли ее начать. Теперь препятствие устранено. Прощайте! Я помолюсь за вас.

Она двинулась к двери, но в ту вдруг постучали.

– Гро! Открой!

Я узнал голос Ноэль.

– Черт! – прошипела американка и выхватила откуда-то из платья игольник. – Ревнивая дура!

– Открой!

В дверь заколотили кулаком, а после ударили чем-то тяжелым. Похоже, рукоятью кинжала.

– Их там может быть много, – проворчала отравительница и метнулась к раскрытому окну. Судя по всему, увиденное ее устроило. Заскочив на подоконник, она скользнула вниз. «Первый этаж», – успел вспомнить я. А дальше наступила тьма…

* * *

Алый язычок пламени вздрагивал и трепетал. Он словно манил подойти ближе. Это и есть свет в конце туннеля? Тот, о котором рассказывали люди, пережившие клиническую смерть? Какой-то он тусклый, да и не тянет к нему. Я приподнял голову. Глаза освоились с полумраком, и я разглядел стол. На нем покоился подсвечник с одинокой свечой. Она догорала, и пламя, цепляясь за оплывшие края, подрагивало и шипело. Я присмотрелся и различил за столом Ноэль. Она спала, уткнувшись лицом в сложенные на столе руки. Воздух в комнате был душный, пахло растопленным воском и потом. Мертвые запахов не ощущают, следовательно, я жив. Почему? Яд не подействовал? Вряд ли. Американцы барахла не держат. Следовательно, меня спасли. Кто? Ноэль, больше некому. После того как маг пытался меня отравить, она не расстается с антидотом. Носит его с собой, даже во дворец взяла. Значит, успела. Но яд проник в тело, организму пришлось бороться. Это заняло время – за окном ночь. Тело болит, слабость – обычное следствие отравления.

Я пошевелился.

– Мэтр?

Передо мной возникло лицо. Короткая борода, нос с горбинкой. Гливен?

– Как вы себя чувствуете?

– Счас скажу! – сказал я, садясь и осматриваясь. Возле кровати обнаружился стул. Значит, шут дежурил у моей постели. Трогательно. Судя по обстановке, я находился в комнате лженоксы. Меня только сняли со стула и переложили на кровать. – Как я себя чувствую, оэрх? Меня будто засунули в мешок и пинали ногами. Не могу только понять: за что?

– Шутите, значит, живой! – ухмыльнулся шут. – Вы нас здорово напугали, мэтр.

– Я сам напугался, – сказал я. – Готовился дать дуба.

– Что?

– Склеить ласты, двинуть коней, приказать долго жить… Не обращайте внимания, Гливен! Так на моей планете говорят о приходе смерти.

– А-а, – облегченно протянул он. – А то я подумал, что заговариваетесь.

– Могу, – пообещал я, – но потом. Мне помогла Ноэль?

– Она! – подтвердил Гливен. – Увидела вас на полу и сразу сообразила. Уколола вас в шею. А потом мы нашли… – Шут показал крохотный тюбик.

– Осторожно! Яд!

– Не беспокойтесь, мэтр! – шут сунул тюбик в сумку. – Его промыли и вытерли. Ноэль говорит, что это из вашего мира.

– Она права.

– Значит, Марон…

– Она не из Тирраны. И не нокса.

– Амер?

Я кивнул.

– Она сразу показалась мне странной, – вздохнул шут. – Но мы знаем о Тирране так мало… Их корабли приплывают к нам редко. Брату Марон понравилась – он любит красивых женщин. Ей даже выделили комнату во дворце. Зачем амерам ваша смерть?

– Они готовы к наступлению. Боялись только меня.

– Это она сказала?

Я кивнул.

– Умирающему не врут, – заключил шут. – Она была уверена, что вам не выжить. Мы объявим о вашем исцелении.

– Ни в коем случае!

– Почему? Думаю, в Блантоне есть их люди, и они сообщат амерам. Это даст отсрочку вторжения.

– Они просто изменят первоначальный план. Я представляю для них угрозу. Чтобы ее исключить, они применят земное оружие. В этом случае нас ничто не спасет. Так что пусть думают, что я умер. У вас есть верные люди?

Гивен кивнул.

– Сейчас ночь. Положите меня на носилки и накройте простыней. Прикажите подать повозку и отвезти в поместье. Все подумают, что вы пытаетесь скрыть мою смерть. Пусть это сообщат в Скрагенкрак. После этого они и начнут. Не страшно. Мы справимся. Ваш брат умеет молчать?

– Если нужно, – усмехнулся шут.

– Тогда пусть приезжает к вам спустя день. Завтра я буду еще болеть – яд сильный. Пусть Этон не говорит, зачем едет, а вид примет скорбный.

– Он умеет, – согласился Гливен.

– Мы проведем совещание. А потом…

– Гро!..

Меня будто смахнуло вихрем. Наш разговор разбудил Ноэль. Подскочив, она повалила меня на кровать и стала покрывать лицо поцелуями. Затем уткнулась лицом в грудь и заплакала.

– Что ты, девочка?.. – Я осторожно гладил ее по вздрагивающим плечикам. – Я жив. Мы еще спляшем на нашей свадьбе.