Каноническое право: пути служения. Сравнительно-правовые очерки - [54]

.

Далее православная традиция рассматривает безбрачие как более высокое духовное состояние не только вообще, но и для священников, чему есть, по крайней мере, два очевидных доказательства. Во-первых, из того правила, что заключение брака для православного священника возможно только до рукоположения, следует, что принятие священного сана безбрачным с сохранением безбрачия впоследствии – это более высокий духовный «стандарт» для священника. Если это звучит неубедительно, то, возможно, убедительнее прозвучит второй аргумент – безбрачие является канонически обязательным для высшего духовенства в Православной Церкви, и естественно, что от высшего духовенства ожидается более высокий духовный уровень.

Итак, безбрачие вообще и безбрачие духовенства в частности рассматривается в православной традиции как более высокий идеал, в том числе для священников. Получается, что женатый священник – это лишь один сегмент православного духовенства, хотя в количественном отношении очень значительный. Но этот сегмент существует как остров в океане идеала безбрачия.

Теперь обратимся собственно к канонической стороне вопроса – насколько категоричный целибат противоречит древнему каноническому обычаю, согласно которому допускается рукоположение священника, вступившего в брак до принятия сана.

Действительно, такой обычай существует издревле, но столь же древней является и попытка изменить эту ситуацию. Уже на Первом Вселенском Соборе (Никея, 325 г.) всерьез обсуждался вопрос о целибате духовенства – это показательно хотя бы в том смысле, что инициатива целибата исходит отнюдь не от Западной Церкви в противовес «восточному» обычаю, истоки желательности целибата для духовенства легко усмотреть уже в Павловых посланиях: действительно, если, согласно апостолу Павлу, целибат является более совершенным состоянием для христианина вообще, но на уровне не жесткого требования, а совета для тех, кто может этого достичь, то следующим логичным шагом является требование этого более высокого статуса для тех, кто становится священником. И такую позицию занимало немало уважаемых церковных авторитетов, присутствовавших на Соборе.

Каким образом решился вопрос на Первом Вселенском Соборе? Известно, что Собор не возвел целибат духовенства в ранг канонического правила, но в данном случае аргументация, вследствие которой это не было сделано, имеет не меньшее значение, чем само каноническое решение. Собор согласился с мнением по этому вопросу епископа Пафнутия: «Не возлагайте тяжкого ига на лиц посвященных: честен брак, и ложе не скверно. Как бы от избытка строгости не произошло вреда для Церкви; ибо не все могут принять на себя подвиг бесстрастия. Довольно того, если, по древнему преданию Церкви, вступивший на служение Церкви в безбрачном состоянии – и будет оставаться таким. А кто женился до посвящения, тот отнюдь не должен оставлять жены»[271].

Итак, сопоставление «целибат – женатый священник» идет не по линии «правильно – неправильно», а «очень трудная задача – реально выполнимая задача». Целибат не отрицается, более того, всегда остается идеалом для христианского священника, а для высшего духовенства – обязательным каноническим правилом. Если же Западная Церковь возвела это в ранг обязательного требования, установив более высокий стандарт для кандидатов в клир, то вряд ли это должно рассматриваться как нарушение древнего канонического предания, но скорее как развитие и усиление требований к священству. Такая тенденция – к усилению требований к членам Церкви – вообще характерна для истории христианской Церкви. Кстати, безбрачие епископата тоже существовало не всегда – первоначально (о чем свидетельствуют Дидаскалии) одним из требований к епископу было как раз нахождение его в браке (исключая второбрачие), а его умение содержать свою семью и дом в порядке являлось одним из показателей его способности содержать в порядке и вверенную ему Церковь. Но с течением времени ситуация изменилась, и от епископов стали требовать безбрачия, при этом, однако, никому не приходит в голову обвинять Православную Церковь в том, что она отошла от древнего предания.

К сожалению, за буквально-догматическими спорами уходит на второй план истинная – духовная и священнослужительская ценность целибата, а она бесспорна. «Клирики обязаны хранить совершенное и постоянное воздержание ради Царствия небесного, и потому они должны блюсти безбрачие, являющее собой особый дар Божий, благодаря коему священнослужители легче могут нераздельным сердцем держаться Христа и свободнее посвятить себя служению Богу и людям»[272] – это то, каким образом современный Кодекс Римской Церкви закрепляет обязанность целибата в латинской традиции. Смысл его проступает тем самым не как выхолощенная догматика, но как задача полного посвящения священника служению Богу и людям. Скажем прямо – посвящение священника людям, если он женат, возможно в меньшей степени, чем в случае безбрачия духовенства. И это не упрек, но признание объективной неизбежной житейской реальности, о которой говорил еще апостол Павел: «Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене»