Канатоходец - [13]

Макс успел вырулить перед самой мордой "икаруса", и "крайслер" запрыгал по газону на противоположной стороне улицы. Человек в "мерседесе" висел головой вниз, дергал руками, пытаясь отстегнуть ремень, Макс сорвал цепочку у него с шеи, встал на колено, треснула автоматная очередь. Тело в "мерсе" превратилось в фарш с нарубленными адидасовскими тряпками…

Я бегу, бегу через парк мимо качелей и космических кораблей, слышу топот ног своих и свист ветра, перепрыгиваю через коляски и скамейки. Из-за деревьев орут в матюгальник – немедленно остановится! Мелькает бок милицейской машины. Выскакиваю на широкую улицу, не глядя, перебегаю дорогу, со всех сторон яростное – би-и-и-и-и…

Булочная, очередь, старухи, как кегли в разные стороны.

– Проклятый!

Через прилавок и по коридору, грузчик с лотком навстречу, бах! и он на полу, засыпанный булками. Двор, арка, бегом, бегом, горло горит, сил нет. Еще двор, кирпичные тупики, сзади мотор, рычит, ищет меня.

Дом нежилой, парадная, если наверх – голые стены, крыша, пропасть. Ступени в затопленный подвал, черная вода, мусор плавает, доски, ужасные разбухшие тряпки, куски пенопласта, вонь.

– Где он?! Обыщите!

Трясясь от омерзения, закусив кулак, иду вниз. Воды по пояс, вперед, держась за склизкую стену, только вперед…

За спиной эхо голосов, мелькнул луч фонарика, тут же пропал, стало тихо. Стена кончилась, ушла вправо. Куда идти? Будто ослеп, собственных рук не видно, слезы потекли, вытащил пистолет, но это не помогло. Стою по пояс в вонючей жиже, плачу…

Побрел дальше вдоль той же стены, она опять повернула направо, значит, обратно, откуда пришел. Нет, только не туда. Я сделал шаг в сторону, отпустил склизкую плоскость и замер, плеск волн от моих телодвижений эхом отдавался от невидимых стен, будто я стою в огромном помещении, как бассейн…

Еще пару шагов и… элп! Провалился с головой, отчаянно задрыгал конечностями, вынырнул, поплыл. Вцепился в трубу обмотанную тряпками. Каким-то чудом не орал, не верещал, только изумленно шептал – все, все, все, все…

Не знаю, сколько провисел на трубе, окоченели пальцы, руки намертво склеились в стальном зажиме, ноги обвисли, словно я в невесомости… И тут я увидел свет, точнее слабое пятно белесого тумана. На счет три поплыл, бешено, как мог. Больно ударился коленями о ступеньки, это был берег. Прямоугольник света – открытая настежь дверь, пополз наверх жмурясь от солнца и задыхаясь свежим воздухом.

Долго сидел на лестнице в белой пыли и битом стекле. Сил не было. На улице шум, что-то с треском куда-то сыпалось, грохотал компрессор, я выглянул в окно. Люди в оранжевых касках шевелили лопатами, грузовик стоял пустой, мужик за рулем читал книгу. Чавкая водой в ботинках, я подошел, водитель удивленно уставился на меня.

– Епт… – сказал он.

– Привет, – говорю, – братэлло, мне надо уехать отсюда.

Я достал бумажник, вылил из него воду, осторожно вытащил сто долларов.

– Настоящая.

– Опа, – он оглядел меня с ног до головы, взял купюру и сунул в книгу.

– Куда ехать-то?

– В Купчино, я покажу.

Он крикнул кому-то:

– Я на обед!

И мы уехали.

– …Людей Маленького валят, утром Тарзана с братом. Вломились к ним в хату, Тарзана прямо в ванне, в щеку, одним выстрелом, а брательника на балконе. Магазин внизу, там слышали, как он орал, ящики, асфальт в кровище.

Все наши живые и здоровые собрались в спортзале. Я умытый, в новом спортивном костюме и кроссовках. Лакаем водку без закуски. За стеной, где бильярд, Яновский, Мазаев и двое незнакомых дядек совещаются. Я смотрю программку на неделю, еще вчера ее листал Саша, читал гороскоп, звезды обещали ему на этой неделе, что жизнь заиграет новыми красками и поиск романтических отношений надо начинать с четверга…

– Жене его позвонить?

– Ебанулся? Забудьте вообще!

Скрип диванов за стеной, незнакомые дядьки, не глядя на нас, прошли на выход, за ними Ян. Мазай подошел к нам.

– Что за автомат был?

– Еврейский, мусора сами говорили – стволы берите иностранные, меньше гемора, они все чистые.

– Ладно. Вы трое исчезните на пару недель, я скажу, когда на работу.

Первый начал Максим. Мы сидели в каком-то шалмане на Охте, он сказал:

– Хватит бухать. Покупайте деньги, золото, камни, дерева не жалейте. Скоро и нам пора.

Люди исчезали, нет, не в лесах Ленинградской области, бежали – Германия, Скандинавия, Пиренейский полуостров, Соединенные Штаты. Срубали денег и к дальним берегам подальше от этого вечного СССР, которому не будет конца. Даже Лера моя уехала "неожиданно", все так уезжали без прощальных рулад и отвальных. Позвонила через месяц – все хорошо, пригород Филадельфии, домохозяйка, муж строитель.

У нас тоже было все готово, правда, еще денег не помешало бы, как там живут на солнечной стороне Земного шара, мы знали лишь по фильмам на видеокассетах. Ни Серега, ни Яновский не знали про наши планы. Зачем? Они не пропадут, найдут себе еще шестерок. Как раз эти двое и Зина уехали в Москву, там у нас будет жирный ломоть в каком-то бизнесе.

В офисе новые люди, торговля процветала, Руслан метал конверты все толще. Я и Андрей заняли кабинет директора, играли в тетрис на компьютере, баловались с радиотелефонами. Ждали. И не бухали, почти. Похмелье было ужасным. Страх во всем теле, в пальцах, коленках и прямой кишке…