Канатоходец - [4]
Актер. Он воняет.
Полковник (морщась). Как вы хм… цинично. Я бы сказал, издает неприятный запах.
Актер. И он тоже вспомогательный труп?
Полковник. О нет. Цветок, к сожалению, не вспомогательный труп. (Вздыхает.) Он настоящий. Вспомогательный труп вот. (Указывает на контур.)
Актер. Я же говорил. Я чувствовал. Вы опять хитрите, Полковник. Какой труп, какого человека?
Полковник. Труп, как я уже говорил, воображаемый, а человека мы не знаем. Это нам как раз и предстоит установить.
Актер. Ну?
Полковник (подходит к столу, смотрит на цветок. В сторону). Задачу следует усложнить. (Громко.) Он увял. Ах, он увял! Он увял один. Увы, каждый умирает в одиночку!
Актер. Полковник, что у вас за странная манера?
Полковник. С возрастом я становлюсь все более чувствительным. Нервы. Да и время такое. Но теперь из четырех цветков один увял. Вопрос: почему один? (Печально.) Почему только он не сохранил свежего вида, то есть ни свежести, ни вида? Почему только он увял и превратился в труп? (Обычным тоном.) Метафора. И теперь вместо присущего ему тонкого аромата он же издает неприятный, я бы даже сказал, труднопереносимый запах. Остальные ничего. Впрочем, вблизи трудно различить.
Актер. Ну, и что вы предполагаете?
Полковник. Ответ: цветы не находились в равных условиях. Они находились в неравных условиях. Нет, очевидно, эти цветы различного происхождения. То есть один из них был поставлен в эту вазу раньше и успел потерять свежесть и вид, а остальные добавлены позже, и свежий вид сохранили. Вам понятна дедукция?
Актер. Понятна. Кто-то поленился выбросить увядший цветок.
Полковник. Нет, не поленился. Кто-то поставил в вазу увядший цветок. Намеренно поставил, чтобы цветов было четыре. Теперь понимаете?
Актер. Нет. Для чего это нужно?
Полковник. Разве вы не знаете этот обычай? Старинный обычай. (Патетически.) Обычай, освященный веками. (Обычным тоном.) Вообще-то, предрассудок, между нами говоря. Имениннику преподносят нечетное число цветов, покойнику — четное. Не знаю, почему. Но, предполагаю, понадобился труп.
Актер. Труп цветка?
Полковник. Нет.
Актер. Что, воображаемый труп?
Полковник (торжествующе). Нет! Труп цветка трупом и был поставлен в вазу, воображаемый труп был всегда, теперь нужен труп аутентичный.
Актер. Кому нужен?
Полковник. Вам, мне, тем, кто придет, тем, кто ушел — всем.
Актер. Зачем?
Полковник. Как же без трупов?
Актер. Я вас не понимаю. Ну ладно, от вас все равно ничего не добьешься. Кто придет?
Полковник. Отсутствующие. Наверное, будет дама. Ну, там, А, Б, В, Д, еще кто-нибудь.
Актер. Кто, например?
Полковник (пожимает плечами). Ну, там, один, два, не больше.
Актер. Кто эти двое?
Полковник. Трудно сказать. Так, двое. Обычное дело.
Актер. Что, понятые, обыск?
Полковник. Да нет, что вы! Но, возможно, свидетели. (Как бы внезапно пораженный.) Свидетели ужасной смерти. (Опять обычным тоном.) Этот труп...
Актер. Так его же нет.
Полковник. Нет, но может быть. Не ждать же, пока он появится. Этак можно всю жизнь прождать. Ну, вот они, кажется, идут. Сейчас они станут присутствующими.
За сценой вступает хор.
Джибеко (недовольно). Что это такое?
Полковник. Это не имеет отношения к делу. Так, прилетело откуда-то из далекого прошлого. Просто мусор из какой-то прежней жизни.
Актер. Из чьей жизни?
Полковник. Может быть, из вашей.
Актер. Опять вы о том же.
Входят двое.
Полковник. Ну да. А тут свидетели. (Показывает на контур.) Свидетели, которые должны идентифицировать вас. Или еще кого-нибудь. Ведь, в конце концов, по вине свидетелей все и происходит.
Актер. Что происходит? (Машет рукой.) А, все равно.
Двое (хором). Простите, Полковник. (По очереди.) Мы еще нужны? Мы не знали.
Полковник (показывает на двоих рукой). Вот и присутствующие. Я хотел сказать, двое. (Двоим.) Вы согласны?
Двое (хором). Совершенно справедливо. (По очереди.) Точнее не скажешь. Ведь мы как братья. Или сестры. Можно сказать... Близнецы.
Полковник. Что-то случилось?
Двое приближаются к Полковнику с двух сторон, приподнявшись на цыпочки возбужденно что-то шепчут ему в уши.
Полковник (выпрямляясь). В самом деле?
Двое (выражают полный восторг. По очереди). Ах! Ах!
Полковник (разочарованно). И нет?
Двое (извиняющимся тоном одновременно). Ах! Увы! Увы! Ах!
Полковник. А остальные?
Двое (по очереди). Были. Были.
Полковник (озабочено). Вы уверены, что четверо?
Двое (смотрят друг на друга. По очереди). Да. Уверены. Все четверо. А, Б, В и Д.
Полковник. И все видели?
Двое (по очереди). Все. Видели. Видели. Все.
Входит Джибеко.
Полковник (ему). Вы тоже были?
Джибеко не отвечает.
Полковник. Были?
Двое (хором). Были, были.
Полковник. Двое говорят, что было четверо.
Джибеко. Четверо?
Полковник. И что, действительно, по проволоке?
Двое (одновременно). По проволоке. Действительно. Как по паркету. Как по паркету. Действительно. По проволоке.
Полковник. Все по сценарию. Надо же! Пожалуй, в Тургеневе что-то есть. Так сколько же все-таки?
Двое (загибают пальцы. По очереди). Аллочка, Беллочка. Верочка, Андрей, Джибеко. Пятеро.
Актер. Но Андрей и Джибеко это одно и то же лицо. Просто фамилия Джибеко, а имя Андрей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Последняя книга из трех под общим названием «Коллекция: Петербургская проза (ленинградский период)». Произведения, составляющие сборник, были написаны и напечатаны в сам- и тамиздате еще до перестройки, упреждая поток разоблачительной публицистики конца 1980-х. Их герои воспринимают проблемы бытия не сквозь призму идеологических предписаний, а в достоверности личного эмоционального опыта.Автор концепции издания — Б. И. Иванов.
ББК 84. Р7 Д 91 Дышленко Б. «На цыпочках». Повести и рассказы. — СПб.: АОЗТ «Журнал „Звезда”», 1997. 320 с. ISBN 5-7439-0030-2 Автор благодарен за содействие в издании этой книги писателям Кристофу Келлеру и Юрию Гальперину, а также частному фонду Alfred Richterich Stiftung, Базель, Швейцария © Борис Дышленко, 1997.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».