Каменщик революции. Повесть об Михаиле Ольминском - [5]

На первый стук дежурного никто не отозвался. Лишь после повторного стука дверь вагона раздвинулась и выглянул молоденький чернявый красноармеец в шинели внакидку.

Между дежурным и красноармейцем состоялся предельно лаконичный диалог:

— Что за вагон?

— Как видишь, на четырех колесах.

— Куда следует?

— Твое какое собачье дело!

— Я дежурный по станции.

Из глубины вагона что-то подсказали, и красноармеец ответил нехотя:

— В Одинцово.

— Что в вагоне?

— Срочный военный груз.

— Документы!

Красноармеец повернулся и сказал кому-то, невидимому в сумраке вагона:

— Буди, документы требуют.

Кого следовало будить, дежурный отчетливо не расслышал, но как будто бы «Ваську». Это несколько насторожило дежурного.

Но к проему двери подошел подтянутый командир, в новенькой форме с ремнями вперехлест, с маузером на бедре, и строго спросил:

— Кто такой?

— Дежурный по станции, товарищ командир! — расторопно ответил дежурный.

Время было военное, а среди командиров попадались нередко люди сильно нервные.

— Срочный груз, — сказал командир. — К утру должен быть на станции Одинцово.

И подал дежурному мандат.

На листе с печатным штампом «Московская Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности» напечатано было на слепой машинке, что «дан сей мандат тов. Азарову, который командируется в города Брянск и Орел по весьма секретным делам». И дальше, как положено в столь важном документе: «предлагается всем советским, военным, общественным и партийным организациям оказывать всяческое содействие…»

Разглядев штамп ЧК, дежурный не стал и читать дальше, вернул мандат товарищу Азарову и сказал, что немедленно узнает, какая есть возможность быстро отправить вагон в Одинцово, после чего вернется и доложит товарищу командиру.

— Груз секретный, так что зря о вагоне никому! — строго предупредил командир.

— Слушаюсь, товарищ начальник.

Проводив взглядом дежурного, командир отдал несколько странные распоряжения сопровождавшим груз двоим красноармейцам. Первому:

— Стой у двери и смотри в оба. Патрон в стволе, гранаты под рукой. К вагону никого не подпускай!

Второму:

— Приготовь запальную шашку. Поджигать буду сам.

— Думаешь, стукнет в ЧеКу? — спросил командира первый красноармеец.

— Черт его душу знает! — выругался командир. — На всякий случай. Если отдадим товар чекистам в руки, Петька всех нас отправит в штаб Духонина.

— А сами? — спросил второй красноармеец, снаряжавший запальную шашку.

— Врассыпную и в лес. В Москве не показываться. Сбор на даче в Красково.

Но тревога оказалась напрасной.

Минут через пять стоявший у двери красноармеец доложил командиру, широкими махами отмеривавшему бикфордов шнур из массивной бухты:

— Снова бежит к вагону.

— Один?

— Один.

— Подпусти.

Дежурный подбежал и, снова козырнув, доложил, что через несколько минут, самое большее двадцать, подойдет маневровый паровоз и доставит вагон до Окружной, а там подцепят к составу, который следует по Александровской дороге.

— Как фамилия? — спросил командир.

Дежурный растерялся:

— Чья?

— Свою помню. Твоя как фамилия?

— Петушков, товарищ начальник.

Командир строго и пристально оглядел железнодорожника с головы до ног.

— Смотри, Петушков, не кукарекай. Чтобы о вагоне никому ни гугу! Узнаю — вернусь, выщиплю крылышки!

— Что вы, товарищ начальник, разве я не понимаю…

— Ну иди, товарищ Петушков, встречай паровоз. И чтобы все по-быстрому!

В ту же ночь вагон с особо секретным грузом был доставлен на станцию Люберцы (Одинцово было названо на всякий случай — для отвода глаз) и загнан в дальний тупик. Па утро к вагону подъехали две телеги, груженные сеном. Возчики и сопровождавшие груз красноармейцы быстро выгрузили из вагона два десятка деревянных, довольно тяжелых ящиков и упрятали их под сено.

Подводы с сеном выехали на Рязанское шоссе и часа через два благополучно добрались до дачного поселка Красково. Довольно долго кружили и петляли по узеньким проулкам и просекам, пока не подъехали к двухэтажной деревянной даче, стоящей в глубине густого сада. Там возчики дали короткий роздых лошадям, после чего снова выехали на шоссе и двинулись в сторону Коломны. Ни груза, ни сопровождающих его красноармейцев с ними уже не было.

На другой день Васька Азаров, теперь уже не в командирской форме, а в отлично сшитой темной пиджачной паре, выехал в Москву в извощичьей пролетке, запряженной резвым гнедым рысаком. В ногах у него стояли две корзины, наполненные отборными, одно к одному, ярко-красными яблоками.

Яблоки Васька Азаров отвез в большой дом на углу Тверской и Козицкого переулка. В этом доме в просторной комнате полуподвального этажа проживал дружок его и соратник по подпольной организации Сашка Розанов, работавший, а точнее сказать, числившийся токарем в ремонтно-механической мастерской, расположенной в одном из Вятских переулков, неподалеку от Савеловского вокзала.

Михаил Степанович, верный своей привычке никуда и никогда не опаздывать, выработанной долгими годами нелегальной подпольной работы, пришел на заседание за десять минут до назначенного срока.

В вестибюле двухэтажного особняка в Леонтьевском переулке было оживленно и шумно. Стояли кучками и переговаривались. Всех интересовало, будет ли на заседании Ленин.