Каменный пояс, 1985 - [26]

Котельниково, то самое Котельниково, от которого две с половиной недели назад Манштейн и Гот, совершенно уверенные в полном успехе «Зимней грозы», начали свой поход к Сталинграду, теперь праздновало свое освобождение. 7-й танковый корпус генерал-майора Ротмистрова тогда же был преобразован в 3-й Гвардейский, Котельниковский, а сам Павел Алексеевич стал генерал-лейтенантом и одним из первых кавалеров только что учрежденного полководческого ордена Суворова.

За эти дни беспощадных боев Манштейну и, главным образом, Готу были нанесены глубокие раны. Только наши гвардейцы уничтожили и пленили шестнадцать тысяч солдат и офицеров врага, захватили триста семьдесят четыре орудия, семьдесят танков, двадцать самолетов, множество оружия. Дорого обошлась Гитлеру его «Зимняя гроза»!

Нелегок был наш путь от Сталинграда на запад, путь фантастических побед и бесчисленных могил. На нем остались погребальные холмы, над которыми навечно застыли разбитые танки с красными звездами на бортах. Это было великое право красных экипажей — покоиться под броней своего Отечества.

У одного из таких памятников я написал стихотворение «Могила танкистов» — дань и прощальное слово побратимам:

На берегу морском, в тумане,

Не на земле своих отцов,

Пилотки сняв, однополчане

Похоронили трех бойцов.

Чтоб им не тосковать в могиле,

Вдали от милых мест родных,

На холм машину водрузили,

В которой смерть застигла их.

Волна метаться не устала,

И лбами бури бьют в гранит,

Не танк уральского закала,

Как часовой, их сон хранит.

…Мы помним берег дальний, синий,

Гуденье гневное огня.

Спокойно спите на чужбине:

Над вами — Родины броня!

И еще — два слова о могилах и танках. Пятнадцать лет назад несколько писателей прилетели из Парижа в Марсель. Мы шли в сумерках по окраине портового города, и внезапно все трое — Виктор Боков, Михаил Бубеннов и я — остановились. На небольшом могильном холме темнел танк. Французы, как и мы, ставили над могилами погибшую броню.

Новый год я встречал в Котельниково, в теплом и чистом доме местных учителей. Каким-то образом меня здесь отыскали сотрудники фронтовой и центральных газет, и вечер, осиянный нашей победой, прошел весело и неголодно.

Военные журналисты с любовью и уважением отзывались о 2-й Гвардейской, о ее железном мужестве, упорстве, терпении, натиске. Мой старинный приятель (мы до войны вместе работали в одной из московских газет) Сережа Турушин сказал, что гвардейцы в эти дни спасли Отечество. Мне тогда показалось: преувеличение. Но вот что напишут потом наши полководцы:

МАРШАЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ ВАСИЛЕВСКИЙ (в книге «В наступлении гвардия». М., Воениздат, 1971):

«Путь 2-й Гвардейской армии начался под Сталинградом, в то время, когда фашистское командование прилагало прямо-таки отчаянные усилия к тому, чтобы деблокировать свою крупную группировку, оказавшуюся в западне. Тщетно! Гвардейцы 2-й армии стояли насмерть. Я свидетельствую, что именно благодаря их изумительной стойкости, помноженной на воинское мастерство, потерпел полный провал вражеский замысел».

МАРШАЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА КОНСТАНТИН КОНСТАНТИНОВИЧ РОКОССОВСКИЙ (в книге «Солдатский долг». М., Воениздат, 1968):

«…Ставка решила направить на усиление Донского фронта 2-ю Гвардейскую армию, полностью укомплектованную и вдобавок имевшую в своем составе оснащенный танками и другими средствами механизированный корпус. Это была большая сила, а для нас целое событие. Все воспрянули духом. Можно было с уверенностью сказать, что теперь вражеская группировка будет ликвидирована в короткий промежуток времени».

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ В. М. ДОМНИКОВ (в предисловии к книге «В наступлении гвардия»):

«2-я Гвардейская армия вошла в историю как армия прорыва, всегда нацеленная вперед, как армия, не знавшая поражений».

А вот свидетельство противной стороны.

Бывший гитлеровский генерал, военный историк Фридрих фон Меллентин напишет впоследствии с горечью:

«Не будет преувеличением сказать, что битва на берегах этой безвестной речки привела к кризису Третьего рейха, положила конец надеждам Гитлера на создание империи и явилась решающим звеном в цепи событий, предопределивших поражение Германии».

Как видите, наши полководцы говорили о своей победе значительно сдержаннее.

„Гвардейцы смеются“

Итак, я встречал Новый, 1943, год в освобожденном Котельникове. В полночь мы выпили праздничную водку, почитали стихи, но душа в эти часы требовала веселья, и меня попросили припомнить веселые отделы газет, в которых я работал.

Газетчики знали, что просить. Во всех печатных органах непременно были отделы сатиры и юмора, где мы вдрызг издевались над фашистскими бонзами, воинством и промашками врага. Так вот мне пришлось вспоминать всяческие «Частушки из пушки», «Гвардейцы смеются», «Каленый штык», «Короткими очередями», «Фугасом по Гансам», «И в хвост и в гриву» и прочее в том же духе. Я читал и свое, и чужое, и бог знает чье, — лишь бы весело!

Начал с самого подходящего в только что освобожденном городе:

Генерал доносит Гитлеру:

Спешу сообщить вашей чести

Итоги вчерашнего боя:

Пропало без вести — двести,

Вышло из строя — втрое.