Каменный лес - [19]

Двухэтажный дом из почерневшего бруса, где жила именинница, был родным детищем района: деревянная лестница с выломанными перилами и пропахшая мочой, шприцы, бутылки и окурки на площадке между этажами. Я нажал кнопку звонка. Дверь распахнула она, в лицо мне ударила волна грохочущей музыки и запах праздничного стола. Надя, раскрасневшаяся и счастливая, пискнула и повисла у меня на шее. Я похлопал ее по спине, подыгрывая, ради той, предопределившей многие мои удачи и неудачи.

Квартира была очень скромной и очень чистой, с забубенным уютом поддерживаемым только женскими руками. В тесной комнатке за накрытым столом сидели две девицы и четверо парней. Я был усажен на почетное, давно ждущее меня место, по почтительно примолкшим голосам понял, что «папу» с любопытством ждали и теперь смущены его респектабельным видом.

Двое парней с сереющими лицами и остекленевшими глазами были типичными представителями будущего слоя отечественных алкоголиков. Третий — спортивного вида и со здоровым цветом лица, на котором уже складывалось выражение холуйства и надменной наглости, видимо, возил или охранял богатенького предпринимателя. Я сразу прикинул, что он — парень Нади.

Неприметная девушка — ее тень, ждущая своего часа, чтобы прибрать к рукам какого-нибудь неудачливого поклонника своей подруги-красавицы, сидела в уголке и тайком наблюдала за мной. Она мне понравилась. Из таких, знающих, чего хотят в жизни, нередко получаются хорошие жены.

На первых минутах знакомства только двое были для меня непонятны. Она сидела, вытянувшись в струнку и водила глазами, видимо, срезанная на середине фразы моим появлением. Он — радующийся возможности выпить и закусить, не думать о работе, уже слегка осоловел. Я присмотрелся к ним внимательней и понял, что это юные супруги из бывших одноклассников.

На столе нетронутым был пирог, стояли запечатанными бутылки сухого вина, шампанского и хорошей водки. Под столом стояла пустая, распитая катанка. Едва утихла суета с моим усаживанием «гусыня» строго повела немигающими глазами и «дошипела», прерванную моим появлением, фразу: — … Она на меня матом, а я ей как ска-за-ла — ее от прилавка сдуло…

— Васька вчера прибегает, говорит, десантура на дискотеке выдрыгивается — пойдем бить! — пролепетал юный алкоголик.

— А вчера, — водя глазами, продолжала Гусыня, — бабка прикопалась… Я ей как сказала…

Трезвый шофер, поигрывая мускулатурой под цветастой майкой, переводил глаза с именинницы на ее тихую подругу.

Небрежно залепив «дочке» поцелуй в раскрасневшуюся щеку, я сунул ей коробочку с настоящими французскими духами, оставленными моей второй женой.

Лицо Надежды запылало. О том, что духи из Парижа, а не какая-нибудь подделка, я объявил, оставляя возможность додумать, откуда прибыл «папа». Затем по-хозяйски открыл бутылку шампанского и наполнил бокалы; начал с тоста и поздравлений, а закончил перспективой. При этом врал напропалую.

Глаза юного охранника затуманились и он стал внимательней поглядывать на подружку Нади… «Вот это уже лучше, — подумал я, слегка торжествуя. — Она из тебя человека сделает».

Посидев с полчаса и чувствуя, что смущаю компанию, я стал собираться.

— А пирог? — глаза именинницы растерянно дрогнули.

— Закончу дела и мы с тобой посидим вдвоем, — сказал я для юного охранника.

Она прижалась щекой к моему плечу и пролепетала:

— Мы ведь еще встретимся, правда?

— Конечно! — солгал я.

Все так же сыпалась с неба крупка. После грязного подъезда морозный воздух кружил голову. Я взглянул на новый купол восстановленной церкви, на тускло поблескивающий крест и, сдерживая подступавшие слезы, всхлипнул:

— Господи, как все это пошло. Но, что же делать, что делать, Господи?

Полупустой трамвай вывез меня к центру города, где язвы времени не так откровенно резали глаза. Можно было зайти в бар и выпить «соточку», но никого не хотелось видеть, и я купил бутылку водки в магазине, зарекаясь, что не выпью ее целиком.

Дома, среди стен, стало легче. Я заперся, поставил бутылку в холодильник, оттягивая момент выпивки. Включил телевизор. Транслировалась обычная пошлость, да еще иностранная. Пошарив по каналам и не найдя ничего интересного, я выключил звук и чуть было не решился свернуть с бутылки пробку.

Но, волевым усилием сел за стол и раскрыл папку с рукописью.

Прошло часа полтора. Раздался звонок в прихожей. Я открыл дверь и остолбенел. На пороге стояла Надя с пакетом в руке.

— Ты как узнала мой адрес?

— Я работаю на АТС. Зная телефон, узнать адрес — пустяк! — ничуть не смутилась она и добавила с наигранной самоуверенностью: — Сейчас мы будем пить чай.

— А если придет моя жена и застанет нас? — проворчал я.

Она окинула квартиру оценивающим взглядом:

— Женщина здесь не живет. Да и ты не похож на женатого, — рассмеялась. Затем, не желая замечать моего раздражения, прошла на кухню и стала накрывать стол При том ни о чем не спрашивала и не отвлекала меня от рукописи.

Холодом заброшенной подземной выработки пахнуло из раскрытой форточки.

«Ну вот, — с тоской подумал я. — Каменный лес опять промелькнул где-то в тумане: не узнанный, не увиденный. Впереди тоннель. Что на том конце — я знаю».