Каменный дождь - [25]

Наконец наёмник успокоился, в сердцах сплюнул и виновато пробормотал:

— Извини, не сдержался.

— Брось, всё равно я ничего не поняла. Хотя звучало впечатляюще.

Ларт нервно усмехнулся и шумно плюхнулся на пол, брошенный на пол меч громыхнул в темноте. Я отправила шпагу в ножны и тоже села, опершись на стену тоннеля. Кураж бегства отступал, ноги ослабели и в свои права вступил откат от нервного и мышечного напряжения. Обвал постепенно стихал и на нас перестала сыпаться каменная пыль.

— Мы спаслись из одной ловушки, прыгнув в другую, — пробормотал в темноте наёмник.

Лошадь переминалась с ноги на ногу где-то в темноте и время от времени нервно ржала. Ей тут было не по нутру.

Через пару минут отдыха Ларт зажёг факел и мы смогли оглядеться. Туннель, в котором мы находились, был очень коротким и вскоре резко расширялся, выходя в приличных размеров каверну. Ларт, внимательно обследовав заваленный вход, предположил, что пещера открылась недавно. Возможно, из-за землетрясения. Отойдя от завала, он направился в сторону зала, и, проходя мимо, взглянул на меня и нахмурился.

— Твоя рубашка слишком мокрая. Лучше переоденься, пока сквозняком не сдуло.

Наёмник был прав, из глубины каверны явственно тянуло холодом, а пламя факела трепетало на сквозняке. Я сняла с Лошади своё добро и, спрятавшись за ней, скинула грязную, пропитавшуюся потом и пылью, ткань, натянув ещё тёплую после солнца ущелья куртку и нагрудник. Как смогла, отряхнула себя от слоя пыли. Стало намного комфортнее.

Ларт, тем временем, пошёл вперёд и теперь осматривал зал. Я нагнала его и мы тщательно обследовали пещеру. Каверна была очень широкой и света факела не хватало, чтобы осветить её от стены до стены, так что нам пришлось обойти зал по кругу. Всё это время Лошадь вышагивала за нами и нервно фыркала. В результате обхода мы нашли четыре коридора, ведущих вглубь горы, но лишь из одного, ведущего вниз, шёл поток воздуха. Я содрогнулась от мысли, что в глубине может жить что-то вроде пещерников или чего похуже, но выбора у нас не было. Немного перекусив, мы начали плавный спуск вниз. Я предпочитала не думать, что мы будем делать с Лошадью, если дальше тоннель окажется слишком узким для неё, а узнать мнение Ларта на этот счёт у меня не хватило духу.

Наёмник шёл впереди, освещая путь факелом. Пламя металось и трещало под порывами сквозняка, то вытягиваясь в длинный огненный вымпел, то успокаиваясь и горя ровно. Коридор петлял и то раздавался вширь на несколько метров, то сужался настолько, что мы с трудом протискивали там Лошадь, снимая с неё всю поклажу. Я потеряла счёт времени. Интересно, солнце снаружи уже зашло или мы идём всего несколько часов? Чёрные шершавые стены давили и угнетали, а глаза слезились от мельтешения пламени. Природный коридор всё круче забирал вниз и стало ощутимо холодно.

Когда у Ларта начал догорать очередной факел, мы вышли в небольшую залу. Из её стены била струйка воды, за долгое время вымывшая в полу небольшой водоёмчик. Из него вытекал тонкий ручеёк и, журча, исчезал в темноте ведущего в даль коридора.

— Заночуем тут, — решил наёмник. — На сегодня достаточно.

— Сколько времени мы шли?

— Такие факелы горят около часа. Этот уже шестой. Нам нужно подготовиться к ночлегу, пока он не потух, потом поужинаем.

Я кивнула и мы сняли с уставшей Лошади поклажу, нацепили торбу, после чего приготовили шерстяные одеяла и плащи. Только теперь я поняла, что ночевать придётся на ледяном камне. Я заскучала по «Жареному Гусю» с его простыми, но уютными кроватями.

Факел догорел, когда мы принялись за нехитрый ужин. Пакля пыхнула на прощание, погасла и зачадила, отдавая последние искры огня. Ларт откинул дымную палку подальше в коридор. Когда я доела свою порцию, то решила запить солонину свежей водой из родника, но Ларт меня остановил:

— Вода ледяная, спать после такого питья будет ещё холоднее.

Довод был более чем серьёзный, так что я пересилила себя и сделала несколько глотков из фляги. Даже охладившись, вода уже не меняла свой мерзкий вкус. Я передала флягу Ларту, сняла с себя верхнюю часть доспеха и нырнула под плащ. Слой шерстяных одеял спасал от холода пещерного пола довольно плохо и даже скопившаяся усталость не помогала уснуть, как это бывало раньше. Интересно, это вина холода или я стала меньше уставать? Ларт зашуршал в темноте, закончив со своим ужином, и нырнул под плащ.

Сон не шёл. Холод проникал всё глубже и я попыталась сжаться под плащом в комочек, полагая, что это убережёт остатки моего тепла внутри тела.

— Если тебе холодно, просто придвинься, — сказал вдруг Ларт.

— Что?.. — не сразу поняла я, увлёкшись борьбой с холодом.

Ларт понял мой вопрос иначе и пояснил:

— Я понимаю, что тебя это жутко смущает, но это лучше, чем замёрзнуть.

До меня, наконец, дошло, о чём он мне толковал и в голове заметались мысли. Желание получить немного тепла боролось со скромностью и воспитанием. Но холод быстро придушил скромность и я перебралась к Ларту, прижавшись к его спине. Часть одеял, оставшихся свободными, я подгребла под себя и, наконец, смогла немного согреться. Широкая спина наёмника мерно вздымалась от дыхания, успокаивая своей надёжностью и нагоняя сон. Ларт был простым парнем, который говорил то, что думает, честно и открыто. И, в отличие от многих, ему хватало такта брать во внимание женские чувства и возможное смущение. Мне кажется, это редкое качество в наши дни, особенно для человека суровой и грубой профессии. Я успела достаточно пообщаться с разными людьми во дворце, чтобы понимать, какие порой грязные мысли и желания может носить в себе человек. Найди меня вместо Ларта кто-то с менее крепкими устоями… Даже думать страшно. Если бы я просто оставалась в живых, это было бы уже чудом. Спасибо, что именно ты нашёл меня, наёмник. Интересно, что сказала бы мать, узнав, где и с кем я оказалась… Я печально улыбнулась своим мыслям и погрузилась в сон.